По орбите - Саманта Харви
В финальную секунду космического года появились индустриализация, фашизм, двигатель внутреннего сгорания, Аугусто Пиночет, Никола Тесла, Фрида Кало, Малала Юсуфзай, Александр Гамильтон, Вив Ричардс, Лаки Лучано, Ада Лавлейс,
краудфандинг, расщепленный атом, Плутон, сюрреализм,
пластик, Эйнштейн,
Фло Джо, Сидящий Бык, Беатрис Поттер, Индира Ганди, Нильс Бор, Бедовая Джейн, Боб Дилан, оперативная память, футбол, каменная штукатурка, удаление из друзей, Русско-японская война, Коко Шанель,
антибиотики, Бурдж Халифа, Билли Холидей, Голда Меир, Игорь Стравинский, пицца,
термосы, Карибский кризис,
тридцать летних Олимпийских игр и двадцать четыре зимних,
Кацусика Хокусай, Башар Асад, Леди Гага, Эрик Сати, Мухаммед Али, глубинное государство, мировые войны, палеты, киберпространство, сталь, транзисторы, Косово, чайные пакетики, У. Б. Йейтс, темная материя, джинсы, фондовая биржа, арабская весна,
Вирджиния Вулф, Альберто Джакометти,
Усэйн Болт, Джонни Кэш, контроль над рождаемостью, замороженные продукты, пружинный матрас,
бозон Хиггса,
динамическое изображение, шахматы.
Само собой, в полночь Вселенная не заканчивается. Время с присущим ему нигилизмом шагает дальше, выкашивает нас, проявляя поразительную бесчувственность к нашим жизненным предпочтениям. Расстреливает нас в упор. В следующую долю секунды промелькнут тысячелетия, и живые организмы на Земле превратятся в экзоскелетно-кибернетические-машиноподобные-бессмертные постсущества, которые завладели энергией некой злосчастной звезды и высасывают ее досуха.
Если космический календарь на самом деле охватывает все время, которое по большей части еще не наступило, то за ближайшие два месяца с прохладным мраморным телом Земли может произойти сколько угодно событий, и ни одно из них не обнадеживает с точки зрения продолжения жизни на ней. К примеру, какая-нибудь блуждающая звезда низвергнет в пустоту всю Солнечную систему и Землю вместе с ней, падение метеорита вызовет массовое вымирание, наклон земной оси увеличится, орбиты изогнутся и сместят планеты… Впрочем, на это есть еще месяца четыре, то есть пять миллиардов лет, прежде чем у Солнца закончится топливо, оно превратится в красного карлика и поглотит Меркурий и Венеру. Земля (если уцелеет) будет выжжена, океаны выкипят досуха, пепел засорит бесконечную орбиту умирающего Солнца, которое превратится сначала в белого, а потом в черного карлика, и так будет продолжаться, пока вместе с распадом орбиты шоу не закончится и Солнце нас не поглотит.
И это всего лишь локальная проблема, так, мини-драма, мелкая потасовка. Мы попадаем во вселенную столкновений и смещений, погружаемся в длинные медленные волны первого Большого взрыва, в то время как космос распадается на части; соседствующие галактики сталкиваются, затем те, что остались, кидаются врассыпную и бегут друг от друга, каждая оказывается наедине с самой собой, вокруг нее сохраняется только космическое пространство, расширение, расширяющееся внутрь себя, пустота, рождающая саму себя, и в актуальном на этот момент космическом календаре все, чем когда-либо были и что когда-либо делали люди, предстает не более чем вспышкой света, одним-единственным ничем не примечательным днем в середине года.
Наше нынешнее существование — краткий расцвет жизни и знания, наше бытие — щелчок пальцами некоего безумного создания, только и всего. Этот летний взрыв жизни больше напоминает бомбу, нежели бутон. Эти плодородные времена быстротечны.
(Поздно ночью шестеро членов экипажа пробудились от путаных сновидений, в которые погрузились перед телеэкраном. Сейчас день или ночь? Они уже добрались до Луны? Какое сейчас десятилетие, какой век?
Половина второго ночи — они отклонились от режима на несколько часов. Хорошо, что центр управления полетами на ночь выключает видеонаблюдение, думают они полушутя-полусерьезно; иначе мы все схлопочем.
Сквозь дремоту и растерянность они на миг замирают от осознания, насколько странна их жизнь. Они парят посреди модуля, образуя круг, и смотрят друг на друга так, будто только что встретились после долгой разлуки. Без лишних слов они сужают этот круг. Двенадцать рук переплетаются. Буона нотте, о-ясуми, гуд найт, спокойной ночи, сладких снов. Пальцы стискивают плечи, ерошат волосы. Отстранившись друг от друга, члены экипажа бросают беглый взгляд в иллюминатор, видят яркий дневной свет, заливающий Флориду, и расплываются по каютам, где темная станция снова убаюкивает их своим мерным гудением.)
Виток 14, движение вверх
Тайфун обрушивается на землю невыразимо мирно и беззвучно. На обманчиво безмятежном ночном фоне по ту сторону иллюминаторов солнечные батареи кажутся медными. Мгла Индийского океана уступает место сгущающимся облакам, и тайфун предстает густой белой массой, мерцающей в лунном свете. Орбита уводит их дальше на северо-восток, мчится над Малайзией, Индонезией, Филиппинами, но эти острова уже исчезли из виду.
На борту все спят, сейчас третий час ночи, на корабле темно и гулко. Через огромный куполообразный иллюминатор не видно ничего, кроме растянувшегося во все стороны тайфуна. Вот самый восточный край его спирали; облака, лежащие за сотни километров от него, приходят в движение, будто подхлестываемые. От зрелища подобных вихревых потоков закружилась бы голова даже у самого подготовленного наблюдателя.
Люди внизу, под крышей облаков, видят, как по улице пролетает автомобильная дверца, за ней следует лист гофрированного железа. Видят, как вырванное с корнем дерево обрушивается на скамейку, на велосипед, на рекламный щит, переброшенный ветром через дорогу. Видят, как пятьдесят детей укрылись за баррикадой парт, да вот только школьное здание сносит ветром. Видят дождь, хлещущий в паводковые воды, которые устремляются в глубь суши. Видят чью-то собаку, выброшенную волной на улицу; собака барахтается в воде, а вот уже и хозяин барахтается рядом. Видят зонтик, коляску, книгу, шкаф, мертвых птиц, брезент, фургон, кучу обуви, кокосовые пальмы, ворота, тело женщины, стул, кровельные балки, Христа на кресте, флаг, бесчисленные бутылки, руль, одежду, кошек, дверные рамы, миски, дорожные знаки — словом, все и сразу. Видят, как океан накрывает город. Аэропорт складывается карточным домиком, самолеты опрокидываются. Мосты рушатся.
Первая серебристая царапина на правом плече Земли подсказывает, что скоро наступит рассвет; по мере удаления корабля на север облака рассеиваются, тайфун остается позади. Огни Тайваня и Гонконга, приближающиеся к ним по кривизне Земли, выглядят как бушующие пожары. Ночное небо над атмосферой светится неоново-зеленым, постепенно переходящим в оранжевый.
Тиэ смотрит сны, в которых ее мать жива; они полны воодушевления и ликования. В иллюминаторы торопливо вплывают Япония и Восточная Азия,
