Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

Существенно при этом, что исторически во многих дагестанских языках наблюдается развитие именных классов от многочисленной системы (классы мужчин, женщин, несколько классов неодушевленных предметов) к двучленной системе человек (личность) и не-человек (не-личность) или одушевленные – неодушевленные предметы, т.е. объем «отрицательного» понятия как бы расширяется[289].

В других языках (как, например, в нивхском), в которых существуют несколько систем числительных (иногда до 30), каждая из которых употребляется при счете объектов определенного рода (длинных, плоских, круглых предметов, людей, животных и т.п.), есть и такая система числительных, которая используется при счете всех остальных объектов, у которых едва ли можно найти какой-либо общий для всех них признак. Аналогичным образом в языках (как например в китайском и других языках Юго-Восточной Азии), где с числительными сочетаются особые суффиксы-классификаторы, указывающие на вид исчисляемых объектов, наряду с теми из них, которые имеют достаточно определенное, «положительное» значение, есть и такой, который представляет собой показатель объектов, не объединяемых каким-либо общим для всех них признаком, если не считать таковым то, что все они являются предметами или вещами. Таким образом, в языковом мышлении носителей этих языков тоже функционируют понятия типа не-человек, не-рыба и т.п.

Противники выделения бесконечного суждения как его особой формальной разновидности, стоящей в одном ряду с утвердительными и отрицательными суждениями, указывают на то, что выражения типа не-рыба, не-человек не обозначают каких-либо отдельных, самостоятельных понятий, так как каждое из такого рода понятий, если признать их существование в человеческом мышлении, должно было бы иметь неограниченный объем: не-рыба обозначает все, кроме рыбы, не-человек обозначает все, кроме человека и т.п.[290] Следует прежде всего заметить, что этот аргумент основан на объемном понимании суждений и соотношения его субъекта и предиката, а оно не имеет силы и по отношению ко многим типам утвердительных суждений. Так, когда утверждается Этот лист зеленый, то у говорящего тоже нет в мысли понятия о классе всех предметов, которые обладают зеленым цветом. К тому же граница между «отрицательными» и «положительными» понятиями не является абсолютной. Так, в русском языке многие слова, включающие в свой состав в качестве приставки то же самое не (нехороший, неприятель и т.п.), обозначают «положительные» понятия, т.е. обладающие вполне определенным содержанием, и имеют синонимы, не включающие в свой состав эту приставку (нехороший – плохой, неприятель – враг).

Историки русского языка отмечают, что отрицательная частица не и приставка не- имеют различное происхождение. А.А. Шахматов писал по этому поводу следующее:

«…при именных сказуемых возможно двоякое понимание предложения – и в утвердительном, и в отрицательном смысле:

он не ловкий и он неловкий

(il n’est pas adroit и il est maladroit);

он мне не приятель и он мне неприятель;

это зависит прежде всего от утраты русским языком настоящего времени глагола быть и в положительной, и в отрицательной форме; в этой последней 3-е лицо единств. (нѣ, нѣсть) нашло себе заместителя в отрицании не: он не хорош восходит к онъ нѣ хорошъ, с одной стороны, а с другой, – к онъ есть нехорошъ. Точно так же заместителем 3-го лица единств. нѣ, нѣсть в значении существует, находится является отрицание не: он не в городе – он нѣ в городѣ»[291].

Иначе говоря, по А.А. Шахматову, глагол быть в отрицательной форме в 3-м л. ед. ч., с помощью которого образовывались отрицательные предложения, с некоторого времени стал замещаться отрицательной частицей не; вместе с тем в этот период в русском языке функционировала и приставка не-, с которой по своей роли сближается частица не в бесконечных суждениях (не-человек, не-рыба и т.п.).

Возвращаясь к суждению (3), его можно квалифицировать в зависимости от того, признается или не признается существование бесконечного суждения, или как бесконечное, или как отрицательное на уровне его субъектно-предикатной структуры; в то же время на уровне его структуры как пропозициональной функции оно является утвердительным.

Выше уже отмечалось, что большинство специалистов по формальной логике рассматривает этот тип суждений как разновидность отрицательных суждений. Нам представляется, что проведенный выше анализ дает достаточные основания для того, чтобы определять его как утвердительное на уровне его структуры как пропозициональной функции и как бесконечное на уровне его субъектно-предикатной структуры.

Заметим, однако, что при решении такого рода вопросов необходимо учитывать характер тех «отрицательных» понятий, которые выступают в функции предиката. В частности, очевидно, что понятие типа не-он в силу специфики местоименной семантики соотносимого с ним «положительного» понятия он имеет существенно иную природу, чем «отрицательные» понятия типа не-верблюд, не-охотник, и т.п., соотносимые с конкретными предметными понятиями верблюд, охотник и т.п. Этот вопрос нуждается в специальном рассмотрении.

Анализ приведенных выше случаев функционирования отрицания на двух уровнях членения предложения и на соответствующих им уровнях структуры выражаемого им суждения показывает, таким образом, что вопрос о качестве суждения не может быть решен однозначно: суждение как пропозициональная функция может иметь иное качество, чем суждение как субъектно-предикатная структура, т.е. они могут не совпадать по качеству, поскольку могут не совпадать предикативность (предикативное отношение) и сказуемость (сказуемостное отношение). Представляется, что этот факт необходимо учитывать, когда в логике суждения классифицируются по форме.

Аналогичным образом в языкознании при квалификации предложений как утвердительных и отрицательных также не учитывается, что отрицание функционирует на двух уровнях его членения. Так, в последней академической грамматике русского языка[292] различаются два вида отрицательных предложений с факультативным отрицанием, т.е. предложений, в которых отрицание может быть и может не быть, а именно общеотрицательные предложения и частноотрицательные предложения. К первым относятся предложения, в которых отрицание находится

«при сказуемом или главном члене, выражающем предикативный признак».

Это прежде всего предложения типа Брат не ходил вчера в библиотеку. Ко вторым причисляются предложения, в которых отрицание относится к носителю признака или времени и месту, но не отрицается само действие. Это прежде всего предложения типа:

1) Не брат вчера ходил в библиотеку;

2) Брат ходил не вчера в библиотеку;

3) Брат ходил вчера не в библиотеку.

По мнению автора этого раздела названного труда, предложения первого типа являются общеотрицательными потому, что через отрицание предикативного признака отрицается и вся та ситуация, о которой сообщается в предложении. В предложениях же второго типа

«отрицание относится не к ситуации в целом, а лишь к какой-то ее части, т.е. имеет частный характер»,

почему эти предложения и определяются как частноотрицательные[293]. Далее автор раздела пишет, что