Генезис. Искусственный интеллект, надежда и душа человечества - Крейг Манди

Космический престиж Америки удалось сохранить лишь благодаря частным компаниям, которые под руководством аэрокосмической компании SpaceX[17] помогли стране восстановить свои позиции. Благодаря деятельности этой компании в научном сообществе зародилась революционная идея: наши соседи по Солнечной системе могут стать не временными исследовательскими базами, а постоянными поселениями. Столетие назад Шеклтон внес свой вклад в то, чтобы в дельнейшем человек сумел обосноваться на самой южной точке Земли. Сегодня кратером Шеклтона названа впадина, но находится она на южном полюсе не Земли, а Луны – на месте, выбранном для следующего шага в экспансии человеческой цивилизации.

Наличие альтернативных источников финансирования всегда играло решающую роль в успехе тех или иных научных исследований. В Европе времен Магеллана, если один монарх отказывал в поддержке, всегда можно было обратиться к другому. В начале XX века Эрнест Шеклтон, пытавшийся закрепить Южный полюс за приходящей в упадок Британской империей, столкнулся с аналогичной проблемой: в 1914 году, погруженная в тяготы Первой мировой войны, корона не могла выделить достаточных средств, вынудив его искать частных спонсоров. Появление коммерческих корпораций, объединяющих инвестиции и риски, создало принципиально новые финансовые механизмы. Остается только гадать, каких высот достигли бы Чжэн Хэ и его последователи, имей они доступ к подобным ресурсам.

На пороге цифровой эры

На протяжении большей части истории Запада изучение мира ограничивалось географией – нашей планетой и ближайшими небесными телами. Постепенно, по мере освоения всех доступных пространств – суши, морей и небес, неизбежным стало смещение фокуса от внешних горизонтов к внутренним просторам мысли. Сегодня мы наблюдаем переход от эпохи физических открытий к эре интеллектуальных прорывов.

Развитие ИИ открывает новую главу в истории научных открытий. Там, где ИИ интегрирован в физические системы, роботизированные датчики берут на себя функции, которые раньше выполняли люди, что снижает риски для человечества и привлекает все больше разработчиков и инвесторов.

Кроме того, ИИ не знает страха, а потому его не пугают бескрайние просторы реальности. Он не испытывает неловкости или смущения, а значит, без колебаний терпит неудачи. При этом ИИ обладает уникальной способностью мгновенно адаптироваться к новым условиям. Его постоянная импровизация и эксперименты позволяют сохранять эффективность даже при высокой частоте неудач, сводя к минимуму риски для тех же самых инвесторов и разработчиков.

Современные прорывы в области ИИ создаются преимущественно частными корпорациями и предпринимателями, тогда как государства играют лишь вспомогательную роль спонсоров. Даже без активного государственного участия развитие ИИ, скорее всего, продолжит привлекать инвестиции из разных источников. Хотя на нынешней, еще ранней, стадии сохраняется потребность в человеческих ресурсах и общественной поддержке, в перспективе содержание исследований в области ИИ, вероятно, перестанет быть финансовым или политическим бременем для обществ, активно занимающихся внедрением машинного разума. В отличие от прошлых эпох, когда многие научные направления так и не реализовали свой потенциал, мы (при отсутствии непредвиденных обстоятельств) можем рассчитывать на непрерывную череду открытий в сфере ИИ – в том числе совершаемых с его же помощью.

Но даже частично преодолев прежние ограничения научного прогресса, ИИ по-прежнему не может полностью от них избавиться – особенно по мере роста его влияния на все сферы человеческой деятельности. Готовность демократических обществ к рискам и изменчивая природа глобальной конкуренции останутся ключевыми факторами в развитии ИИ. Это может привести к трем сценариям:

1) глобальной «гонке ИИ» с непредсказуемыми последствиями;

2) повторению печального опыта династии Мин с уничтожением «флота сокровищ» Чжэн Хэ;

3) поиску умеренного, сбалансированного пути развития.

Разум человека-универсала

Если оглянуться назад, кажется очевидным, что сфера открытий неизбежно должна была выйти за пределы физического мира – территории адмиралов, астронавтов и искателей приключений – и что круг исследователей должен был расшириться. Действительно, уже на заре цивилизации стал появляться новый – или если не новый, то совершенно особенный – тип ученого: полимат[18], человек-универсал.

Эти редкие умы, способные в совершенстве освоить множество сложнейших дисциплин, за всю историю человечества исчисляются лишь сотнями. Чему бы они ни посвящали себя – искусству, науке или тому и другому вместе, – всех их объединяла страсть к преобразованию или созданию целых областей знаний. Направляемые не столько душевными порывами, сколько силой интеллекта, они смело погружались в глубины человеческого познания и воображения – в просторы еще более безграничные, чем те, что осваивали исследователи физического мира.

К этим уникумам, способным постигать тайны Вселенной, относились со смешанным чувством благоговения и недоверия, видя в них колдунов или ложных посредников Творца. Такая репутация нередко приводила их к конфликтам с религиозными или политическими властями. В иных случаях их дар высоко ценили: под прямым покровительством властей они свободно проводили свои изыскания и щедро вознаграждались за достигнутые результаты.

В эпоху Золотого века ислама ученые искали пути развития и применения науки на благо веры. Ибн аль-Хайтам из Басры (на территории современного Ирака) сформулировал концепцию научного метода за пять столетий до ее появления у западных ученых эпохи Возрождения[19]. В равной степени сведущий в геометрии, астрономии, оптике и психологии, аль-Хайтам также обладал глубокими познаниями в области гидравлики.

Именно это и привело его к конфликту с духовенством. Он заявил о возможности регулировать разливы Нила – природное явление, которое тогда считалось делом сверхъестественным, – после чего его пригласили на встречу с халифом в Багдад. Там его инженерные проекты были признаны противоречащими исламской теологии. В наказание за дерзкие взгляды и нестандартное мышление он был вынужден скрываться до самой смерти халифа.

Другие ученые-универсалы, такие как Мухаммад ибн Муса аль-Хорезми – перс с территории современного Туркменистана, – добились большего успеха в тех областях науки, которым благоволили духовные деятели. Аль-Хорезми был назначен придворным астрономом и главой библиотеки «Дома мудрости» в Багдаде[20]. Астрономия достигла новых высот при Аббасидских халифах[21], щедро покровительствовавших таким людям, как аль-Хорезми, за их прямой вклад в исламскую веру. Например, географические координаты священных мест, и главное – направление на Мекку, знание которого обязательно для исламской молитвы, были вычислены с небывалой точностью благодаря новым методам определения положения звезд.

Современники аль-Хайтама и аль-Хорезми находили все более творческие способы поддерживать дух открытий, укрепляя союз науки и религии и обеспечивая поддержку тем, кто обладал, по словам другого великого мусульманского эрудита той же эпохи Ибн Рушда (известного также как Аверроэс), «единством интеллекта». Это была эпоха, ценность которой отмечена не рациональными достижениями, как в европейском Просвещении, а расцветом глубокой религиозности[22].

За тысячи километров от Багдада