Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

имеет огромное значение для детской социализации, она играет более важную роль для личностного развития, чем большинство учений, которым мы уделяем внимание в педагогических целях.) Манфред относился к числу мальчиков, которые особенно сильно идентифицируют себя с отцами. Для него отец был всем, что делает эту жизнь достойной: размер, сила, мощь, разум, любовь и восхищение матерью. У отца было все, чего ему не хватало. Только благодаря идентификации с ним мальчик не отчаивался из-за своей слабости и маленького роста, преодолевал страх перед теми, кто старше и сильнее. Отец оказывал Манфреду эмоциональную поддержку в отношениях с матерью, что позволяло хотя бы отчасти чувствовать себя защищенным от ее строгости. Идентификация смягчала болезненное осознание, что мать обращается с Манфредом как с малышом и доминирует; соотнося себя с отцом, мальчик мог в этой ситуации сохранять мужественность. Подобные сильные идентификации – не обязательно результат особенно близких внешних отношений (отец Манфреда был художником, он часто уезжал на несколько дней или недель). Отсутствие доступности объекта со временем может приводить к тому, что ребенок соотносит себя с ним чаще и в большей степени. Идентификация – это такой способ держать любимого человека при себе, или, точнее, внутри себя, даже если он фактически отсутствует[36].

Когда Манфред узнал, что отец не вернется домой из последней поездки, то потерял не просто любимого человека. Жить дальше без отца значило для него потерять свою личность. Отец, уходя, словно забрал с собой лучшие части самого Манфреда. Осталось маленькое существо, над которым издевались другие, мальчик, который снова чувствовал себя в полной зависимости от своей слишком заботливой матери. Для Манфреда потеря отца означала потерю будущего, потерю перспективы стать человеком. Развод кастрировал Манфреда, дал почву для воплощения предэдипова и эдипова комплекса. В подобных обстоятельствах печаль перерастает в отчаяние, чувство вины – в фантазии о самоуничтожении, а страх сменяется подавленностью.

Драматично переживается не только разлука с родителем своего пола. Катарине было неполных пять лет, когда ее родители развелись. Это был возраст максимальной эдиповой любви к отцу, отец воплощал для нее сияющего сказочного принца. Он работал врачом, и девочка пребывала в уверенности, что со временем она тоже станет врачом или медсестрой и будет ассистировать папе. Катарина переживала счастливые моменты, когда бралась за ручку двери его кабинета, когда отец разрешал принести ему картотеку. Ее любимой игрой была кукольная семья: кукла-отец был ее отцом, сама она – матерью, и они вместе заботились о детях. Любовь Катарины была взаимной, отец с момента рождения заботился о ней. Еще больше они сблизились на третьем году жизни девочки, когда у нее появился маленький братик Филипп, и отец переживал потерю внимания жены. Скрытая напряженность между родителями порой находила выход в открытых ссорах. Мать сосредоточилась на младенце, и это еще сильнее сближало отца и дочь.

С разводом родителей Катарина потеряла свой первый предмет любви, но это еще не все. Близкие отношения с отцом помогали ей меньше ревновать мать к брату. Отец стал для девочки как мать, поэтому после его ухода из семьи у нее возникло чувство одиночества. Во время ссор родителей она внутренне всегда принимала сторону отца, и после развода стала бояться своей матери. Это отнимало у малышки надежду вновь завоевать материнскую любовь – она чувствовала, что не может конкурировать с братом. Катарина начала ненавидеть отца так же сильно, как раньше любила. Отец переехал к своей подруге, мать любит Филиппа, и Катарина осталась одна. Развод отнял у девочки часть ее личности, а именно – чувство защищенности, ощущение, что она любима, и веру в свою способность любить. А любить и быть любимым для ребенка – одно из главных условий существования. Катарина думала, что утратила его.

Манфред и Катарина были так поражены разводом родителей, что не могли ни грустить, ни злиться. Они оказались непосредственно травмированы разводом[37], чувствовали себя побежденными, беззащитными и беспомощными. Так себя чувствует голодный младенец, который просыпается один в кроватке, и на его крик никто не приходит, чтобы покормить или как минимум утешить. Но и это еще не все. В отличие от простого испуга в данном случае психическое равновесие у травмированных людей само не восстанавливается. Травмирующее событие оставляет глубокие раны.

Я постарался показать, как переживание развода родителей повлияло на личность Манфреда и Катарины: они оба больше не те дети, которыми были когда-то. Конечно, Манфред и Катарина реагируют на происшедшее, но это реакция не на обстоятельства и события, а на чувства и пугающие фантазии, которые возникают в результате этих событий. Другими словами, то, что происходит с Манфредом, надо понимать как реакцию не на отсутствие отца, а на субъективно состоявшуюся кастрацию и угрозу поглощения матерью[38] из-за своей беспомощности. Жизнь изменилась для него в худшую сторону: отовсюду грозит опасность. Главное для него сейчас – скрыть свою беззащитность, компенсировать ее или защищаться. Он воюет с одноклассниками, наносит им травмы, отказывается выполнять требования учительницы; мать он то просто не замечает, то обращается с ней как с чудовищем, в приступах ярости кидается на нее или закрывается в своей комнате. Катарина ведет себя так, будто теперь не обязана никого любить. Правил, соблюдение которых продиктовано детской любовью к родителям, для нее больше не существует; она делает то, что ей хочется в настоящий момент, а чувств других людей не замечает. Выглядит это так, будто девочка спряталась от окружающих и пытается выжить в полном одиночестве, как Робинзон.

Почему развод, который так или иначе пугает всех детей, так сильно травмировал Манфреда и Катарину? Насколько необычны эти две истории? Прежде всего, возникает вопрос – сумеют ли дети справиться с произошедшей катастрофой, зарастут ли когда-нибудь их раны? Сможет ли Манфред в чудовище снова увидеть любящую мать? Найдет ли Катарина своего Пятницу, который вернет ей веру в любовь? Прежде чем вернуться к этим вопросам, предлагаем проследить судьбу детей, не травмированных после развода. Мы увидим, как многие из них проигрывают в борьбе за восстановление душевного равновесия, и в итоге развод становится для них такой же катастрофой, как для Манфреда и Катарины.

Глава 2

Постразводный кризис

2.1. «Первая помощь»: успешный опыт и упущенные возможности

Кризис после развода «виноват» в неспособности использовать привычные психические реакции, чтобы справиться с разрушительным опытом. Степень и характер непосредственных реакций на развод (осознание окончательного разлучения с родителем), видимо, в первую очередь зависят от индивидуальной предрасположенности