Искусство решения проблем. Как мыслить стратегически, когда другие теряются - Джорджио Нардонэ

Сомнение как метод анализа правильности наблюдений и рассуждений лежит в основании научного исследования. Но, как говорили греки еще 2500 лет назад: «Ничего сверх меры». Любая чрезмерность опасна. Поэтому, когда сомнение становится одержимостью, оно превращается из логического критерия рациональности в обездвиживающую ментальную пытку. Страдающие от этой патологии попадают в ловушку бесконечных вопросов: правильно ли то, что я делаю, уже сделал или могу сделать, справедливо ли, полезно ли, морально или аморально и т. д.

На фундаменте сомнения строится башня навязчивых размышлений в поисках ответов, которые положили бы конец беспокойству и при этом были бы окончательными. Конечно, это невозможно. Этот бесплодный поиск «истины» заводит в настоящий ментальный лабиринт, пленником которого становится субъект.

Обычно больной становится инвалидом и теряет способность к любой профессиональной деятельности, поскольку необходимость выбирать блокирует каждое действие. Часто такая клиническая картина представляет собой непосильную задачу для психиатров и психологов, потому что мыслительные способности и рациональность полностью извращаются. В том числе больные постоянно подвергают сомнению методы терапии, создавая дополнительные сложности тем, кто пытается им помочь.

Если посмотреть на динамику этого отклонения с точки зрения Стратегического подхода к решению проблем, станет заметно, что патологическое сомнение базируется на провальной попытке на рациональном уровне найти ответ, который остановил бы лавину вопросов. Но эта миссия невыполнима, ведь можно поставить под сомнение любое утверждение. А решение на этом логическом уровне найти невозможно. Стоит лишь сместить внимание с содержания на форму, как обнаружится, что вопросы, которые задает субъект, и ответы, которые он получает, формируют порочный круг: первые влекут вторые, а те, в свою очередь, дают пищу новым сомнениям. Понятно, что нужно его прервать, чтобы заблокировать бесконечную цепь неуверенности.

И тут читатель, как большинство психотерапевтов-рационалистов, может предложить больному перестать задавать себе вопросы, которые порождают сомнение за сомнением. К сожалению, это неосуществимо и даже контрпродуктивно, поскольку чем больше пытаешься не думать о чем-то, тем сильнее тебя преследуют эти мысли. Лучше посоветовать человеку, страдающему от патологических сомнений, не бороться с ними напрямую и не препятствовать их выражению. Блокировать нужно ответы. Если перестать рационально отвечать на каждый вопрос, порочный круг теряет подпитку и механизм отклонения сразу стопорится.

Еще Кант отмечал, что «вопросы порождают ответы», но нет правильных ответов на неправильные вопросы. В этом случае необходимо проигнорировать ответы и проанализировать, насколько правильные заданы вопросы. Обычно пациенты соглашаются с таким альтернативным вариантом, поскольку он определенно такой же логичный и сложный, как и их собственный, но в то же время предлагает им логичный выход из рациональности, которая стала иррациональной.

На самом деле, если получится помочь субъектам, страдающим «патологическими сомнениями», поставить «блок на ответы, чтобы прекратить патогенные вопросы», они за несколько недель избавляются от своих ментальных лабиринтов.

И эта техника, созданная специально для такого рода психологических проблем, – результат строгого применения описанной здесь модели Стратегического решения проблем, которая позволила сохранить формальную динамику, найдя и устранив в ней слабое звено.

В случае нозофобии

Одно из самых распространенных современных психологических расстройств, без сомнения, нозофобия – фиксация навязчивого страха болезни. Обычно боятся кардиопатии, опухолей, склероза, инфекционных заболеваний, но границ это нарушение не имеет. Навязчивое состояние вынуждает больного бесконечно обследоваться и консультироваться у врачей. Подсчитано, что больше половины диагностических анализов национальной службы здравоохранения бесполезны. Учтем еще частные клиники и модный сейчас онлайн-доступ к сайтам, где можно узнать диагноз, и станет понятно, какой размах получила проблема и каковы ее последствия для системы здравоохранения и социального обеспечения, а не только для отдельного человека. Если рассматривать эту патологию как проблему определенного рода с повторяющимся сценарием, мы обнаружим, что все страдающие от этого расстройства прибегают к одним и тем же дисфункциональным способам в попытках его победить. Больному нужны постоянные доказательства, что с его здоровьем все в порядке, поэтому он часто проходит обследования и старается не прислушиваться к своему телу, потому что любой его сигнал воспринимает как угрожающий. Как обычно, эти три попытки решения не только не снимают остроту положения, а напротив, ее увеличивают. Следовательно, именно они становятся целью стратегического вмешательства, направленного на блокировку порочного механизма, который создает и питает патологию.

Возьмем, например, нередкий случай, когда пациент одержим мыслями о том, что у него заболевание сердечно-сосудистой системы, которое обязательно приведет к инфаркту. Такой человек, как правило, нуждается в постоянных ободряющих заверениях своего врача и с готовностью подвергает себя любому кардиологическому обследованию. Его обрадовала бы возможность никогда не слышать свое сердце или слышать его лишь тогда, когда стук регулярный, потому что любое предполагаемое отклонение наводит на него панику. Чтобы разорвать порочный круг, используется следующая техника: пациент должен осуществлять систематический контроль частоты сердечных сокращений. А именно каждый час (в восемь утра, в девять, десять и т. д.) проверять пульс и записывать результат. Процедура повторяется три раза подряд, с перерывом в одну минуту. Таким образом, мы получаем настоящий «бортовой журнал» его сердца.

К удивлению, обнаруживается, что оно работает нормально, а от постоянного сбора данных сердечный ритм становится еще более регулярным и не внушает никаких опасений. Субъекта это открытие обезоруживает и дарит ему «эмоциональный опыт», корректирующий его прежние фобические убеждения.

Лечение продолжается по прежней схеме, только частота мониторинга снижается до каждых двух часов и предлагается не прибегать к постоянным консультациям и другим диагностическим осмотрам.

Обыкновенно пациент «излечивается» за несколько недель, пока плавно уменьшается количество ежедневных процедур измерения пульса. В конце к ней прибегают лишь в случае, если что-то беспокоит.

Скептикам советую испытать на себе: регулярная проверка частоты сердечных сокращений три раза подряд перенаправляет патологическое желание контроля и, следовательно, меняет ритм сердца, заменяя страх уверенностью.

В случае расстройства пищевого поведения

Нарушения пищевого поведения и обсессивно-фобические расстройства относятся к тем областям, на которых я специализируюсь. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации, переведенные на многие языки. Двадцатилетний опыт успешной терапии самых сложных пищевых патологий, таких как анорексия, булимия и вомитинг (вызываемая рвота), наряду с разработкой протоколов их лечения, которые постоянно расширялись, чтобы охватить разные варианты этих расстройств, навели меня на мысль заняться также их профилактикой. Идея возникла, когда я заметил, что лечение любой формы нарушений пищевого поведения невозможно без достижения оптимальных отношений собственного тела с едой. А это отсылает нас к этимологическому значению слова «диета». Но тут как раз возникает затруднение: наладить сбалансированное питание на долговременной основе у человека, который раньше страдал от анорексии, булимии или вызываемой рвоты на основе «диет», которые обычно предлагаются широкой публике, нереально. Они обычно основываются на