Суд присяжных. Особенности процесса и секреты успешного выступления в прениях - Рубен Валерьевич Маркарьян
Такая картина не укладывалась у меня в голове. Я живо представил себе шоковое состояние водителя (врач подтвердил тяжесть состояния); я представил себе, как разлетелись документы во время удара тяжелых машин; видя фотографии с места ДТП и читая протоколы допросов свидетелей и потерпевших, я представил себе жуткую картину, как под тоннами щебня стонут умирающие люди, как помогают выбраться из каменного плена пострадавшим детям случайные прохожие… Но я не мог себе представить, что в этот момент добросовестный полицейский методично листает страницы паспорта водителя-виновника ДТП и проверяет на зуб твердость ламинированного покрытия «левого» патента, кивая головой: «Пройдемте в отделение, товарищ.»
А так как изъятия патента и паспорта должны были быть оформлены надлежащим образом, при изучении материалов уголовного дела пришлось обратить на это внимание. Оказалось, что паспорт вообще не изымался с места ДТП, а патент полицейские из Троицкого округа изъяли протоколом выемки по адресу, который существенно отличался от адреса, где следователем Главного следственного управления было изъято водительское удостоверение. Устраняя это противоречие в суде, в ходе допроса дознавателя и полицейских стало ясно, что полицейский нашел патент на асфальте и передал его начальнику. Потом оформили изъятие, как положено, но. Клали ли патент на асфальт обратно, он не помнит. Свидетель показал в суде, что это он нашел все документы и отдал полицейскому, указав, что это документы водителя. А сам следователь ГСУ не изымал паспорт, так как тот был в масле и не пригоден к идентификации, а кто изымал патент, он не в курсе. При таких обстоятельствах очевидно, что никакого вручения патента водителем полицейскому не было и быть не могло, несмотря на то что именно так было написано в обвинительном заключении, утвержденном прокурором. Если бы это дело слушали присяжные, наверняка мне в речи пришлось бы добавить красок касательно полицейских, думающих о статистике раскрываемости преступлений тогда, когда надо было спасать людей, задыхающихся под слоем камней…
4.2.3. Нельзя даже очевидный факт считать доказанным. Мне как-то рассказали об одном деле, когда очевидными были два ранения в шею, нанесенные женой мужу во время ссоры на кухне. По версии следствия, она била ножом дважды, оба удара были смертельными. Обвиняемая утверждала, что муж сам себе нанес оба удара, так как хотел ей этим что-то доказать. Два смертельных удара – как это возможно сделать самому? А вот эксперты с третьей попытки доказали, что такое вполне могло быть. И кстати, даже если защитник поверил в очевидное и согласился с прокурором, не факт, что присяжные в это поверят.
В «Суде присяжных» на НТВ было одно дело, когда девушка убила своих приемных родителей, ударив молотком обоих. Завернула в ковер, и через два дня они умерли, задохнувшись. Ни адвокату, ни прокурору не пришло в голову выдумать то, что убедило присяжных. Точнее, один из них, явно авторитетный товарищ, с пеной у рта доказал присяжным в ходе совещания, что прокурор и адвокат ошиблись, девушку нельзя судить за убийство, так как она ударила молотком, а умерли люди от удушья. Прокурору была настолько очевидна причинно-следственная связь между деянием подсудимой и последствиями в виде смерти, что он даже не стал раскрывать это понятие – «причинно-следственная связь». А надо было бы. Потому что один весьма убедительный голос присяжного, понимающий установленный факт по-своему, перевернул обвинение с ног на голову.
4.2.4. «И все-таки почему?» – такой вопрос очень хорошо действует на присяжных и не дает им задремать во время вашей речи. Я говорю о связи событий между собой. Часто в речи можно услышать фразу, которую ни в коем случае не должен произносить адвокат. Это фраза «Я не знаю» и ее производные: «Подсудимый почему-то не стал стирать отпечатки пальцев, свидетель почему-то вышел на лестничную клетку, потерпевший почему-то умалчивает о наследстве» и т. п.
Адвокат обязан ответить на вопрос «почему», не расписываясь в собственном неведении. «Я не знаю» – это та фраза, которую защитник должен критиковать, если услышит ее от прокурора. Каждому факту и событию должно быть объяснение, и это объяснение нужно дать присяжным. Как я ранее говорил, не обязательно делать это подробно, оставив присяжным пространство для творчества, но уж точно ваша фраза не должна содержать утверждение, что вы чего-то не знаете или не поняли. Если не знаете или не поняли, зачем тогда вышли к присяжным с речью? Они-то точно ничего не поймут, раз вы не поняли сами, и не будут искать ответ «почему», раз вы его для себя не нашли.
4.2.5. Деловая игра. Прежде чем выходить с речью к присяжным уясните, что будет говорить прокурор. Вы, конечно, узнаете, что он будет говорить, так как выступаете после него, но времени на подготовку не будет. Поэтому надо знать заранее, точнее, думать за прокурора: что бы сказали вы на его месте? Как говорил Цицерон: «Выслушав своего клиента, я вступаю с ним в спор от имени его противника; он возражает и, таким образом, высказывает мне все, что ему кажется полезным для дела; когда он ушел, я воплощаю в себе три лица: себя, своего противника и судью, всячески стараясь быть вполне беспристрастным».
В реальной практике мы с коллегами часто изображаем прокурора или судью, которые будут подвергать сомнению любой довод или аргумент, иногда спорим с пеной у рта. Это очень помогает, единственное, что не стоит делать, на мой взгляд, – это играть так перед клиентом, не предупредив его. А то у вашего доверителя возникнет мысль, что у вас нет общей позиции с коллегами, и он начнет волноваться.
Вообще подобные упражнения призваны не столько угадать, что будет говорить оппонент, сколько протестировать твердость ваших доводов.
4.2.6. Мозаика лиц и времени. Это, пожалуй, самое интересное, что вы можете сделать при подготовке речи: расписать действующих лиц дела и посмотреть на события их глазами до преступления, во время его совершения и после. Люди видят события по-разному.
Например, в одном из дел телевизионного «Суда присяжных» двое рабочих обвинялись в убийстве хозяйки дома. Ограбили ее и
