Фрирен — И даже умереть не успеть. Том 2 - Tired God
Теперь надо было перевести её на подготовленный для неё лично “стол вивисектора”.
Специально для этого у меня рядом было двухметровое древко от копья с петлёй на конце. Последнее кольцо открыл уже после того, как петля оказалась на её шее.
Пришлось плавно отступить и придержать “палку”, чтобы дать ей поймать равновесие: движения у Вирсы были вялыми, но, несмотря на явное истощение маны, она поддерживала себя на ногах после десяти с чем-то часов без движения относительно легко.
Камешек в чашу теории о энергетической сущности этих тварюшек.
— Иди туда, — кивком указал в сторону стола с фиксаторами, плавно и без рывков потянув её от стены.
На удивление, она поняла намёк, спокойно направившись в угол помещения. Сделав шаг назад, а затем уже телом направляя её движение, внимательно разглядывал образец. Ману в теле Вирсы из-за Кристалла я уловить не мог, но вот остальное — вполне.
Она сделала неловкий шаг, потом ещё один. Походка шаткая, но она старалась идти. Я не торопил — пусть это займёт минуту, но я хотел, чтобы она дошла сама. Не из жалости. Просто чтобы её тело не подумало, будто контроль над ним полностью утрачен. Это важно для наблюдений, как я считаю.
Мы добрались до деревянного, укреплённого лично мной стола. Доска шириной почти в полтора метра, с регулируемым наклоном, покрытая слоем серой, льняной ткани, к этому моменту уже обработанной через телекинез спиртовым стерилизатором. Пять фиксирующих точек уже были открыты: запястья, лодыжки и грудной хомут. Инструменты лежали в лотке сбоку, прикрытые плотной тканью.
— На стол, — голос удержал таким же нейтральным, как и в начале, но всё же необходимый комментарий отпустил, — Хочу разглядеть твою красоту получше.
Демонесса тяжело вдохнула сквозь кляп, по-прежнему не сводя с меня затуманенного взгляда. Будто пыталась понять — зачем я это делаю? Что будет дальше? Чего я хочу? Для неё происходящее, наверное, казалось странным.
Но она легла без сопротивления.
Теперь, снова зафиксированная, освобождённая от петли на шее и распорки на руках, она вновь была абсолютно беззащитна. Любопытно, что даже не попыталась избежать этого. Выходит, инстинкт избегания смерти сильнее инстинкта самосохранения — как бы парадоксально это ни звучало…
Я не спешил ни с движением, ни с решением. Просто стоял, рассматривая её.
План исследований на сегодня был довольно размытый. А ещё отчасти такой, что я предпочёл не звать Лиру…
Я подошёл ближе, наклонился. Мышцы у неё не дрогнули ни на миллиметр. Даже дыхание оставалось размеренным.
— Интересно, — тихо сказал я, пальцем очерчивая линию от ключицы до верхней границы груди, пройдя от кожи до мягкой, незнакомой ткани платья, — вы... все такие гладкие? Или ты особенно старалась, зная, что тебя поймают?
Никакой дрожи. Ни намёка на ускорение и так едва заметного пульса. Но глаза следили. Зрачки немного сузились, когда я коснулся линии рёбер. И вновь перевёл руку вверх, медленно проведя пальцами по её открытому плечу — кожа холодная, с лёгкой упругостью, будто слегка натянутая мембрана. Ни мурашек, ни подёргивания, ни даже дрожи мышц. Вирса не отреагировала никак. Её тело не распознаёт прикосновение как что-то значимое? Или блокировало все подобные рефлексы?
Интересно…
Я опустил ладонь ниже — вновь по ключице, затем к линии рёбер, ощутимых под пальцами, задержавшись на животе. Ушёл вбок, вдоль обнажённого бедра. И снова всё то же: пассивная, будто спящая, но при этом глаза смотрели на меня осмысленно, даже слегка… изучающе.
Только реакций тела — ноль.
Ладно, тогда так…
— Великолепное тело, — проговорил я негромко, почти вкрадчиво, — Но никакой реакции? А ведь должна быть хищницей! Или ты надеешься, что если будешь покорной, то я отпущу?
Теперь пауза, и, отходя за ножницами, тихо, будто под нос, добавить:
— А ведь достаточно соблазнительная, чтобы добиться этого…
Ни рывка. Ни попытки сказать что-то против, ни оправдаться, ни воспользоваться “возможностью”. Но зрачки, когда я повернулся, были расширенные. Как у зверя, уловившего запах крови. Значит, нащупал..?
Хмыкнув, я осторожно потянулся к застёжке кляпа. Сначала пальцем провёл по коже подбородка, пощекотал уголок губ. Потом медленно освободил фиксацию, позволив материалу выскользнуть. Она не дёрнулась — даже губы не сжала, будто и не было воли удерживать.
А на кожаном кляпе-удиле, сделанном хоть и для коней, но взятом со склада специально для неё, слишком мало слюны, как для того, что был во рту у кого-то больше десяти часов. Подсохнуть снаружи может и подсохло — но следы-то остались? Да и изнутри — ничего.
Я отошёл буквально на шаг, добавив тихим голосом:
— Ты понимаешь, что сейчас буду… исследовать твоё тело?
— Я понимаю, — ответила Вирса чистой, точной речью. Опять же — должна была хриплой, будь она живой… в полном понимании этого слова.
— Но для этого… — подключил актёрскую игры, пытаясь показать слегка преувеличенное сомнение. Всё же, как понимаю, эта особь слишком неопытная, ещё не имевшая достаточно контактов с людьми для достаточного изучения нашей мимики и вариантов социального взаимодействия, — Не, не думаю, что ты согласишься на это… Тем более, что надо будет снимать с тебя Кристалл…
Она, как и ожидалось, услышав про вариант, сразу же попыталась ухватиться за шанс:
— Хочешь, я буду послушной? Буду делать то, что тебе нравится? Я могу говорить, как самка. Или как жертва.
— Ты уже говоришь, как охотник, — с лёгкой улыбкой произнёс я, тщательно улавливая её мимику.
Она слегка приподняла уголки губ, а глаза несколько оживились. Похоже, эффект печати подавления начал спадать.
— Я учусь. Очень быстро.
Это заметно, стоит отметить. Значит, можно переходить дальше:
— Хорошо, — кивнул, показав явную задумчивость, продолжив через пару секунд, — Тогда… веди себя послушно.
Ножницы, на пару секунд отложенные, вновь оказались у меня в руках. Резкое движение, разрез платья — и оно аккуратно расходиться посередине. Убрал его в сторону, вытащив из-под тела демонессы, впервые увидев от неё реакцию на внешнее воздействие: лёгкий дискомфорт, мимолётом отразившийся в мимике.
Оп-а…
Моё тело, и так начавшее реагировать на ощущение мягкой кожи под руками,
