Фрирен — И даже умереть не успеть. Том 2 - Tired God

Зато посох, ведомый телекинезом, застыл прямо перед его грудью.

Второй вариант сработал как и рассчитывалось.

Даже не пришлось прибегать к искусственному выделению адреналина в кровь…

Я ощущаю, как с каждой мыслью ускорение начинает давать осадок — будто пыль копится в щелях между нервами.

Слишком долго держал.

Всё, пора.

Первым делом — токи. Медленно, осторожно отпускаю воображение, больше не заставляя “электрохимические сигналы тела работать быстрее”. Секунду назад для “основного” разума — полностью логичный, интуитивно понятная константа мира. Теперь очевидный бред.

Вдох. Медленный. Неестественно затянувшийся для восприятия, пла-авно переходящий в уже почти обычный.

Разум всё ещё работает как перегретый механизм — я слышу его, будто гудение в черепной коробке. Заклинание "Стабилизация" — это не просто, собственно, стабилизатор. Это фиксация фокуса и сохранение большей части адекватности при воздействии крайне мощного нейростимулятора, но вместе с тем выжигание лишнего шума и, назовём так, “рубильник нагрузки”.

Но удерживать его на том же уровне больше нельзя.

Осторожно — почти с трепетом — отпускаю напряжение.

Миг — и всё. Никаких границ. Мысленный вакуум заполняется болью.

Мир словно бы отвесил мне увесистую пощёчину!

Голова словно лопнула изнутри. Резь, звон в ушах, глухой удар в висках. Шум слишком громкий. Свет — режущий.

Стабилизатор на минимальном уровне позволяет лишь сохранить разум под воздействием стимулятора, но не “отречься” от своих ощущений.

Я едва удерживаюсь от того, чтобы рухнуть на колени: подхватила успевшая подбежать Лира.

— Кровь… у меня из носа? — прорвался из моих губ хриплый, чуждый голос. Я почувствовал тёплую струйку, скользящую по губам, и непроизвольно дотронулся до подбородка — пальцы испачкались алым. Неприятно. Придётся вновь воздержаться от применения ускорения. Хотя бы на день.

Тело вновь заболело. Множество мелких ран, ранее просто игнорируемых, кровоточили, окрашивая простейшую тренировочную тунику в багровый. Но это ничего — сдам на склад, а там…

Я просто застыл. По позвоночнику прошлись мурашки, а голова, словно бы со скрипом, повернулась в сторону нашего тыла.

Рядом с легковесным грохотом шевельнулся голем. Приподнял голову, вновь вернувшись под контроль Грея.

Наш с Лирой друг успел схватить чуть не упавший ему под ноги гибрид посоха и копья, вышедший из хватки моего телекинеза. Голем поднялся на ноги, в контраст своему виду ловко поймал кинутый ему инструмент, и неестественно плавно для своей грубой формы зашагал в мою сторону.

Хватка раненой Лиры на моём плече слегка усилилась. Она встряхнула меня, не обращая внимания на то, как кровь из раны заливает её локоть, из-за действия одного из простейших заклинаний магии разума — блокиратора боли — известного любому нормальному магу…

— Хейст! — озабоченно послышалось рядом, — Ты снова ушёл в себя?

— Эм… да, — наконец оторвался от появившейся на краю шестикилометровой зоны сенсорики сигнатуры, — А ещё у нас, похоже… подкрепление…

Я вновь моргнул, пытаясь стряхнуть туман в голове. Недавняя перегрузка и невозможно мощная аура, подобная надвигающейся буре, похоже здорово ударили по сознанию.

— Ты чувствуешь что-то? — сразу же оживилась Лира, заодно как-то мимоходом оглядев меня на наличие ран. Потом поморщилась от боли, зашипев через зубы, — Упус-стила контроль! Чёрт..!

Пока она вновь готовила “Ограничение Болевых Ощущений” — я окончательно пришёл в себя.

И сразу же заметил как, застыв точно как я недавно, Лира подняла взгляд на меня. Словно что-то вспомнив, она приоткрыла рот, но так ничего и не сказала.

Оглядывающийся по сторонам Грейвуд тоже оказался у нас, нервно перехватив свой посох:

— Ребят, что-то не так?

— Это Архимаг… — забормотала Лира, кинув на меня вопросительный взгляд. И добавив дрогнувшим голосом, — Бывший Архимаг Люксориан Астем. Я слышала в штабе, что он будет в следующем подкреплении.

— Но оно же будет только через пару недель? — полуутверждающе спросил Лиру, сразу же махнув рукой, — Ладно, это потом. Давайте на базу.

Зона отведённая под тренировки магов, была в полукилометре от базы, прямо около дороги из уплотнённой земли. Когда-то здесь был редкий лесок — теперь лишь сожжённые пни, камни, воронки, обугленные рытвины, следы от взрывов и глубокие борозды от магии стихии. Воздух ещё дрожал от недавней разрядки — запах гари, расплавленного камня и раскалённой пыли стоял густо и тяжело, смешиваясь с озоновыми осадками от электрических атак*.

Я, весь в мелких ранах, Лира, с рассечённым плечом, из которого мелким ручейком течёт кровь, и короткими волосами, слипшимися от пота и пыли, и, наконец, Грейвуд в непритязательной, изорванной кожаной жилетке со следами пробивших её разрядов, серый от пыли и обломков — спешно побежали к воротам лагеря, провожаемые непонимающими взглядами парочки тренирующихся в уважительном отдалении групп.

Мы даже не сразу поняли, почему так испугались. А мы испугались — по-настоящему, даже зная, что это подходит союзник. Причём сильный, может даже сильнейший в Королевстве человек!

Только потом, уже на бегу, я понял, в чём дело. Я не зря сравнивал магов с демонами, находя схожести в иерархии среди демонов и магов-людей: обе группы стремятся к определению главенства через силу. Да, у людей не только сила может определять положение — более сложный тип социума тоже задаёт некоторые правила… пока дело не касается кого-то с силой Архимага.

И если нынешний Архимаг — учёный, бывший магистр артефакторики, — то Люксориан Астем был и остаётся воплощением истинной силы мага, потенциала человечества! Он был боевым магом старой школы. Магистром Цеха Боевой Магии, заслужившим позицию чистой силой!

Да и ушёл с должности лишь по возрасту и собственному желанию.

И он, в рот мне крапиву, приближался с невероятной скоростью! Чуть ли не со скоростью моего полёта!

К моменту, когда он вошёл в сенсорный диапазон Лиры и Грея, заставив тех взбледнуть с новой силой, замерев прямо у ворот внутрь. Его присутствие уже ощущалось над всей базой, тяжёлой волной накрывая пространство.

Аура, исходившая от Архимага, была светом, но не греющим. Она не ласкала кожу, как солнечные лучи, и не вселяла уверенность, как у Крафта. Она сжигала. Мягко, почти ласково, как лезвие, проведённое по горлу с хирургической точностью, обещающее всепоглощающую небесную кару тем,