Римские каникулы - Сим Симович

Марк заинтересованно наклонился над приготовленными материалами.

— В каком смысле?

— Кровь — это не просто жидкость, — объяснил я, доставая из клетки белую крысу. — Это носитель жизненной силы, той самой ци, о которой мы говорили вчера. Понимая природу крови, мы приближаемся к пониманию природы жизни.

Я быстро и точно взял образец крови у крысы — она пискнула, но осталась жива. Капли темно-красной жидкости я поместил на стеклянную пластинку.

— Посмотри в увеличительное стекло, — предложил я Марку. — Что видишь?

— Красную жидкость... и какие-то мелкие частички?

— Эти частички — носители жизни. В разной крови они ведут себя по-разному. У молодых животных они активнее, у старых — медленнее. У больных — деформированы.

Я взял образцы крови у нескольких животных — крысы, кошки, небольшой змеи. Каждый образец пометил и разместил в отдельной склянке.

— А теперь самое интересное, — сказал я, доставая острый нож. — Нам нужен образец человеческой крови для сравнения.

— Моей? — неуверенно спросил Марк.

— Нет, — я надрезал себе палец и выжал несколько капель в склянку. — Моей.

Марк внимательно наблюдал, как я добавляю свою кровь к различным составам. В одну склянку — с экстрактом чеснока и серебряной пылью. В другую — с настоем полыни и толченым жемчугом. В третью — с ртутью и серой.

— Что мы ищем? — спросил он.

— Реакции, — ответил я загадочно. — Кровь разных существ по-разному реагирует на различные вещества. Эти реакции могут рассказать нам о природе жизненной силы.

Но истинная цель эксперимента была иной. Моя бессмертная кровь обладала особыми свойствами — я знал это по опыту веков. Иногда она могла передавать часть своих качеств другим субстанциям.

Через час наблюдений я заметил любопытную вещь. В одной из склянок — той, где моя кровь смешалась с настоем мандрагоры и толченой летучей мышью — началась странная реакция. Жидкость потемнела и начала слабо светиться.

— Интересно, — пробормотал я, наклоняясь ближе. — Очень интересно.

— Что происходит? — Марк тоже уставился на склянку.

— Похоже, мы случайно создали нечто необычное, — я осторожно взболтал содержимое. — Эта смесь... она как будто живая.

И действительно — жидкость медленно пульсировала, словно в ней билось крошечное сердце. А когда я поднес к склянке каплю свежей крови, содержимое заметно оживилось.

— Она реагирует на кровь, — восхищенно прошептал Марк.

— Не просто реагирует, — я взял пипетку и капнул немного смеси на кусочек мяса. — Она к ней тянется.

Капля состава медленно впиталась в мясо, и я мог поклясться, что оно на секунду порозовело, словно в нем снова потекла кровь.

Следующие несколько дней мы совершенствовали состав. Добавляли различные ингредиенты, меняли пропорции, экспериментировали с температурой. Моя кровь оставалась обязательным компонентом — без нее смесь теряла свои необычные свойства.

Самый удивительный результат мы получили случайно. Одну из склянок с составом я оставил открытой на ночь в клетке с летучими мышами. Утром обнаружил, что несколько зверьков лежат без сознания, а их тела... изменились.

Мыши стали крупнее, их зубы удлинились и заострились, а глаза приобрели красноватый оттенок. Но главное — они больше не ели обычную пищу. Вместо этого они жадно набрасывались на любой источник крови.

— Это невероятно, — шептал Марк, наблюдая за преображенными зверьками. —