Альманах «Российский колокол» №3 2024 - Альманах Российский колокол
Как сейчас я вижу мудрого, выдержанного, спокойного, жёсткого и дальновидного командующего погранвойсками и политика – седого генерала Матросова. Хорошо помню и его оппонента, сложного и тонкого восточного мудреца Ахмад Шаха Масуда. Я, как и вы все, не могу жить без этой, может быть самой болезненной и дорогой, части моей души, которая и сегодня остаётся и живёт там, в Афгане восьмидесятых. В моём дырявом, как решето, вертолёте, ещё дымящемся после посадки. В моём тревожном, многокрасочном, многозвучном сне под жгучим и слепящим солнцем Афганистана. Прочтите эту книгу – и вы снова помолодеете. На тридцать лет. Это наша военная лётная молодость. У нас её никому не отнять.
Ахмет Янов
Родился в деревне Костино Янаульского района Башкирии 1 февраля 1963 года. После службы в рядах СА поступил в БГМИ. Завершал высшее образование на военно-медицинском факультете Куйбышевского мединститута в 1990 году. Служил на различных должностях: от военного врача до главврача Казанского военного госпиталя. Полковник медицинской службы запаса. В настоящее время работает главным врачом одной из клиник Казани.
Публикации под псевдонимом Рамзан Саматов: романы «Путь Воина», «Амурский сокол», «Агент русской разведки»; сборник рассказов «Я – хороший»; аудиокнига «Амурский сокол»; в журналах «Казань», «Новый Континент» (США), детском альманахе-навигаторе СРП «Паровоз № 12», антологиях Русского литцентра, альманахах «Российский колокол», «Родина».
Финалист премии «На благо мира» (2021) в номинации «Художественная литература», лауреат национальной премии «Золотое перо Руси» (2021) в номинации «Военно-патриотическая» и премии им. Майн Рида (2024), финалист Московской литературной премии в номинации «Роман» (2024).
Член ИСП, членкор МАНИ, член Союза писателей Республики Татарстан. Продолжает работать под псевдонимом Ахмет Янов. Этап публикаций под псевдонимом Рамзан Саматов завершён.
Прости меня…
По-ра, по-ра, по-ра…
Большие напольные часы, старинные, невесть откуда появившиеся в этой семье, как будто нарочно повторяли в такт своего хода: «По-ра, по-ра… Тик-так, тик-так…»
Да, знает это Галина. Остались считаные дни, а может, даже часы до его ухода. До сих пор Фёдор уходил не прощаясь: соберётся быстро, ничего не говоря, – и нет его. На этот раз ждут вдвоём время ухода.
– Может, поправить тебе подушку?!
– Н-не на-до. Не вид-но там?
– Среда сегодня. К выходным приедут…
Галина, конечно, позвонила сыновьям, чтобы приехали, но особо не уговаривала. Может, сегодня, может, завтра… Зачем зря беспокоить детей? У них работа, свои заботы…
Да, жизнь… То одним боком повернётся, то другим. Раз судьба такая…
Ты знаешь, так хочется жить…
Наслаждаться восходом багряным.
Жить, чтобы просто любить
Всех, кто живёт с тобой рядом[2].
Когда было невыносимо трудно, она напевала про себя эту песню, неизвестно где и когда услышанную… Ей казалось, что она всегда знала эти слова: «Ты знаешь, так хочется жить…»
– На-кло-нись бли-же… – Прерывистая речь Фёдора вернула Галину к действительности.
Она наклонилась к уху мужа и спросила тихо:
– Воды, что ли, дать?
– С-спой… Ты зна-ешь, так хо-чет-ся жить… – Силы оставили Фёдора, он начал дышать со свистящими хрипами и закрыл глаза.
Галина вздрогнула от его слов. Никогда при нём не пела эту песню. Восемнадцать лет прожили вместе под одной крышей, всякое было, но эта песня была её отдушиной в непроглядной тоске. Никогда при нём не пела.
– Ты что?! В жизни я не пела, вдруг сейчас буду песни распевать… – Галина покраснела от стеснения, как в молодости. И, будто желая скрыть смущение, начала поправлять одеяло на муже.
– Я же зна-ю… пе-ла, е-го вспо-ми-на-я… по не-му ску-ча-я…
По нему скучая… Значит, он всё знал, всё чувствовал… «Он» – это Николай, первый муж Галины, отец двух её сыновей.
⁂
– Тётя Галя! Тётя Га-а-аля! Дядя Коля под комбайн попал!
Прилетевший с чёрной вестью мальчишка то ли сам спрыгнул с велосипеда, то ли Галя сдёрнула его. Но в следующий миг, когда она начала осознавать себя, была уже на поле в поисках комбайна Николая. Женщина окинула взглядом горизонт из-под руки, но нигде не обнаружила…
«Подожди, на этом поле он работал вчера. Точно вчера! Он же говорил: “Душенька, сегодня заканчиваю на верхнем поле”. Зачем она сюда приехала? Его здесь нет. Так, а что он говорил вчера? Приехал вечером, весь пыльный, только глаза белели да зубы, когда улыбался: “Закончил, душенька. Завтра перехожу к дальнему полю, у леса”».
Галина остервенело крутила педали велосипеда, не чувствуя усталости. Ехала к дальнему полю. «О Господи! Ради наших детей! Пусть будет жив!» Она всю дорогу вместо молитвы беспрестанно повторяла эти слова бледными, бескровными губами. Сухой, знойный ветер дул в лицо, выбивая крупные слёзы из глаз. Или она плакала?!
Если бы все святые желания исполнялись, то не было бы несчастных людей на свете…
После похорон Галя, прижав к груди двух сироток, то стонала, то плакала, то безмолвно всхлипывала. «Как я буду растить их одна? Что буду отвечать, когда спросят, где их папа?» О себе ли сейчас думать… То, что человека, который к ней обращался «душенька», больше никогда не увидит, она осознает позже. Сейчас убивалась по своим детям: «Сиротки мои, сиротинушки!»
– Галина, ты же медик, – говорили ей соседи. – Выпей что-нибудь успокоительное. Ты же пугаешь своих детей! Нельзя так убиваться. Мёртвых не воскресишь…
– Судьба, видимо, такая. Слезами мужа не вернёшь. – Это уже был голос Феди, лучшего друга Николая.
Ты знаешь, так хочется жить
В миг, когда тебя задавило,
Встать и всем объявить:
«Я вернусь, даже если прибило!»
Кто-то поднял за локоть Галину, которая сидела на крыльце, положив голову на поджатые руками колени и напевавшую про себя эту мелодию.
– Подумай о детях! Ты так можешь с ума сойти! Давай, Галя, не раскисай! – И эти слова тоже, кажется, говорил Фёдор.
Вот когда мог услышать слова этой песни Фёдор. Она-то думала, что никто не слышит её… Она ведь пела в тот день. Когда уже сил никаких не осталось плакать, напевала эту песню:
Ты знаешь, так хочется жить…
⁂
– Ког-да я уй-ду… вы-бе-ри пес-ню по-ве-се-лее… – сказал Фёдор и опять без сил умолк, закрыл глаза.
Кажется, уснул. Больше не откликался. Галина тихонько встала, подошла к мужу. Уставилась на руки. Кожа да кости. А ведь были времена, когда эти пудовые кулаки прилетали ей в спину. Кажется, вчера только ходил богатырём – косая сажень в плечах, брёвна таскал одной рукой, мешки пятидесятикилограммовые с мукой брал по два под мышки – и бегом до машины. За такое короткое время иссох. Нет, она не злорадствует. Всё-таки прожили почти двадцать лет вместе. Вместе? В уголках губ у женщины образовалась горькая, жалкая усмешка.
⁂
После похорон Николая Галина и сама превратилась в тень. Синие глаза потеряли блеск. По краям полных губ появились морщинки, на голове нашла несколько седых волос. Можно сказать, что спасли её дети – помогли забыться в заботах. Теперь все её устремления были направлены на них.
По хозяйству управляться помогал Фёдор. То дров наколет, то сено привезёт, то ворота поправит. Не часто, но так, что даже дети начали привыкать. Всё спрашивали: «А когда дядя Федя придёт?» Они ещё были в том возрасте, когда не осознавали ни горя, ни сиротства: одному – четыре, другому – три годика. Однажды маленький вообще выдал, забравшись Фёдору на шею: «Папа!» Галина чуть не вырвала сына из рук мужчины, шлёпнула по попе, отправила в другую комнату.
– Федя, тебе спасибо большое за помощь в нашей жизни, но больше сюда не приходи! Ты – холостой мужчина, я – вдова. Тебе надо создать свою
