Альманах «Российский колокол» №3 2024 - Альманах Российский колокол

– Галина!.. – попытался что-то сказать задохнувшийся в глубоком вздохе Фёдор, но женщина прервала его жестом руки и, развернув в сторону выхода, слегка толкнула в спину:

– Не заставляй меня повторяться, Фёдор! Больше чтоб не подходил к нашему дому! Я не хочу сплетен в деревне!

Она громко хлопнула дверью перед его носом.

О Фёдоре она не знала ни хорошего, ни плохого. Друг Николая – на этом всё! Правда, помнится, когда в первый раз увидел Галину вместе с Николаем, молвил:

– Эх, Николай! Ты, оказывается, выбрал самую красивую девушку на свете!

– Ничего, друг мой, – сказал Коля, широко улыбаясь ровными зубами, – и для тебя найдём красавицу!

– Не знаю, не знаю… – Словно тень упала на лицо Фёдора. Ещё больше темнели глаза, когда видел, как Галина ластится к Николаю.

Широкоплечий, со светлыми волнистыми волосами, голубоглазый, немного со взглядом исподлобья, Фёдор не нашёл себе пару. То ли сам не искал, то ли девушки его сторонились. Николай всё подтрунивал над ним:

– Скоро дедом станешь. Когда женишься?

А он отвечал:

– Как найду такую, как твоя Галина!

– Это когда рак на горе свистнет, после дождичка в четверг?! Похоже, не погуляю я на твоей свадьбе, друг!

А сам поглядывает на свою жёнушку-красавицу, душеньку любимую, и не налюбуется.

Вот уже больше года, как нет любимого мужа, защитника, добытчика. Хоть и не верилось Галине, что это навсегда, но жизнь заставила поверить. Нет, больше не плакала Галина, не показывала своих слёз окружающим. Лишь ходила как поникший цветок.

Однажды рано утром Галина взяла ведро – надо было корову подоить, – открыла дверь и чуть не упала с испугу. На крыльце, обняв перила, сидел Фёдор.

– Господи! Как ты напугал меня! Что-то случилось, Федя? – У Галины, привыкшей, что к ней в основном обращаются по вопросам здоровья как к медсестре, других мыслей и не возникло.

Фёдор не тронулся с места, даже голову не поднял. И проговорил будто самому себе:

– Кажется, у тебя нет сердца, Галина! Иначе не ходила бы, не замечая меня, столько лет…

Галина непонимающе уставилась на парня. Перевесила ведро с одной руки на сгиб локтя другой.

– Я же тебя полюбил сразу, как увидел. Только Николай меня опередил. Теперь нет его – выходи за меня замуж! Будем вместе воспитывать твоих сыновей!

– Ты что?! Издеваешься над вдовой? Тебе не хватает других баб? Позоришь и меня, и себя перед людьми! – накинулась в ярости Галина. – Был бы другой – сказала бы, чтоб язык отсох! Николай… Николай – он для меня всегда жив. Я с ним разговариваю, советуюсь. Он меня бережёт! А ты что сидишь здесь как истукан?

– Галина!

– Вон с моего двора! – крикнула во весь голос Галина и резко указала пальцем в сторону ворот. Дождалась, когда поднимется, и быстрыми шагами удалилась в сарай.

Даже не заметила, как подоила корову, всё вертелись в голове слова Фёдора о Николае. «Ишь ты! Николая теперь нет… Выходи замуж! Чёрная душа!»

⁂

– Вот у-кол бы ка-кой сде-ла-ла… я бы у-шёл ско-ре-е… не му-чил бы ни вас, ни се-бя… Не по-лу-ча-ет-ся уй-ти… нет…

Оказывается, не спал – просто лежал с закрытыми глазами. Фёдор слегка приподнял руку и поманил пальцами. Галина, наблюдавшая за прохожими возле окна, подошла к ногам мужа.

– Вы-зо-ви сы-но-вей. По-про-щать-ся… По-про-сить про-ще-ни-я…

«Душа неспокойна у Фёдора. Месяц уже мучается. Не столько тело, сколько душа болит у него. Горит душа. Огнём горит… Прощение хочет вымолить… Не знаю, не знаю».

⁂

В тот раз очень коварно поступил Фёдор. Зная, что путь к сердцу женщины закрыт, нашёл обходной путь. Через сыновей её. То на тракторе прокатит, то на мотоцикле старшего до школы подбросит. Проходит мимо – погладит по голове, мелочь в карман положит, иногда – конфеты-пряники… Галина и ругалась, и по-хорошему пыталась поговорить, но Фёдор молчит, не перечит, улыбается. А у детей что на улице, что дома на устах один «дядя Федя».

Однажды в медпункт пришла мама Фёдора. Галина сразу смекнула, о чём пойдёт речь. Действительно, пожилая женщина сразу взяла быка за рога:

– Доченька, хватит уже мучить друг друга! Возьмите и поженитесь! Уже три года, как ты без мужа! Фёдор мой давеча удивил. Говорит, не могу без Галины жить. Если не выйдет за меня, прыгну с моста. Представляешь?! И прыгнет! Он ведь самодур! Ой!

Женщина, поняв, что сболтнула лишнего, прикрыла рот краем платочка.

– Не говорите глупости, тётя Рая! Мне муж не нужен!

– Если тебе не нужен муж, то детям отец нужен! Фёдор в них души не чает. За родными так не смотрят. И они его любят!

– Я всё сказала, тётя Рая! И вам говорю, и Фёдору сказала. Хватит меня донимать. На свете много девушек! А меня… нас оставьте в покое!

Видно было, что Галина не притворяется. Женщина молча постояла, ещё раз окинула взглядом стройную фигуру в белом халате и, покачав головой, вышла из помещения.

То, что Фёдор не представлял для Галины никакого интереса, было правдой. Его настырность пробуждала в её душе ещё большее отвращение. Прыгнет с моста?! Смешно…

А ночью её разбудил громкий стук в окно. Галина, привыкшая к ночным вызовам к пациентам, не удивилась. Открыла дверь, вышла во двор.

– Убила! Это ты убила моего сыночка! – кричала женщина, потрясая палкой в темноте.

– Что случилось, тётя Рая? Говорите толком…

– Прыгнул! С моста прыгнул и разбился Фёдор! Оживи его! Оживи! Иначе я тебя сама сброшу с этого моста! Ой, сыночек, сыночек… – причитала убитая горем женщина.

Фёдор был жив. Лежал под светом автомобильных фар на траве. В сознании, стонал от боли. Но больше него орала тётя Рая, оглашая окрестности. Как будто она травмирована, а не сын. Галина наложила на места переломов импровизированные шины и на кузове грузовой машины повезла мужчину в районную больницу.

Вот так началась их совместная жизнь. Фёдор после выписки из стационара забрал Галину и детей к себе домой. Нет, Галина не чувствовала себя виноватой перед ним, но внезапно возникла жалость. Да и дети, опять же…

Только штамп в паспорте не рождает любви к человеку. Не смогла приблизить Галина Фёдора: боялась оставаться с ним одна. В постель брала с собой маленького Никитушку. Фёдор понял. Уехал шабашить на неделю. Потом вернулся. Побыл в доме некоторое время и снова, ничего не говоря, исчез на месяц. Так повторялось многократно.

Изменилось отношение к детям. Раньше мальчишки с ним играли, возились, иной раз «папой» называли. А теперь сторонились. Один раз Фёдор так отмахнулся, что оба отлетели в угол.

Галина долго терпела взгляды мужа исподлобья. Нередки были случаи, когда приходил домой пьяным, распускал руки. Однажды не выдержала – начала собирать вещи.

– Мы всё равно чужие люди, Фёдор! Живи один. Мы уходим. – Галина не успела договорить, как опять прилетел пудовый кулак Фёдора, отчего отлетела к стенке, ударившись головой.

– Что-о-о? Я тебе уйду! Хочешь опозорить перед людьми?! – Фёдор схватил стакан, налил туда водки, выпил залпом и, поморщившись, вышел во двор.

На следующий день, как только Фёдор ушёл на работу, Галина собрала вещи, взяла за руки детей и ушла к себе. Придя домой, почувствовала, будто сбросила груз с плеч. Так хорошо, свободно, полной грудью она не дышала давно. Показалось даже, что из зеркала, висящего в прихожей в деревянной рамке, улыбался Николай.

Через пять дней к ней опять пришёл Фёдор с повинной головой:

– Прости, Галина! Больше не буду пить! Клянусь! И пальцем до тебя не дотронусь! Это всё алкоголь, я даже не помню, что тебя ударил. Мама сказала. Возвращайся, прошу тебя!

Вернулась к нему Галина. А что делать? Не хотела ещё одного сироту растить – почувствовала, что в ней зарождается очередная жизнь…

Затем дети выросли, стали совсем взрослые уже. И Фёдор начал ревновать к ним. Расскажешь – кто поверит?

– По николаевским детям души не чаешь. А нашего сторонишься. Он же тоже твой сын.

– Ты что, Фёдор? Я ко всем одинаково отношусь! Они все – мои дети! Все мозги пропил?

Галина в это время мыла полы внаклонку и не смогла увернуться от пинка в бок. Она