Форточница - Натали Лавру
«Это, получается, полгорода померло? Тогда понятно, почему в чистилище такой бардак», – резюмировала я.
А когда медсестра покинула нас, началось…
– Красотулечка-а… – взывал ко мне мужик, – Ну, подойди… ЖПЧШЦ, не могу… о-о-ой…
Я держалась, что было сил, ворочалась на койке туда-сюда под стоны мужика справа. Да за какие ж грехи меня запихнули в одну палату с ним? Наверное, за то, что ползала по форточкам за конфетами, детишек объедала. Эх…
Женщина в годах пару раз рявкнула на стонущего мужика, а потом уснула и захрапела. Так я лишилась последнего и единственного защитника. Да так грустно мне стало, так тоскливо, что я заплакала.
Всё-таки чистилище – оно для того и есть, чтобы гнетущей своей атмосферой заставить человека покаяться. Вот и я ревела и каялась, пока под утро не уснула.
***
А утром я поняла, что меня всё-таки распределили в рай.
Первым я увидела Костю. Этот-то, ясен пень, в рай попал. Только вот… Неужели прибили его голубчики? Ай, изверги!
– Костя? – сонно, но радостно пролепетала я, отрывая тяжёлую голову от подушки. – Ты, что, тоже умер?
– Почему это умер? – удивился он.
– Ну, тебя же вроде как голубчики повязали… – напомнила я ему.
– Никто меня не повязал. Мы со всем разобрались, – ответил он и обнял меня. – Как ты себя чувствуешь, выдумщица?
– Мне очень страшно… – призналась я, прижимаясь щекой к его плечу и шмыгая носом от обострившихся чувств. – Я думала, никогда тебя больше не увижу.
– Тише, тише, – он ласково погладил меня по голове. – Я бы тебя ни за что не бросил.
– Правда? – спросила я и жалобно всхлипнула. – А ты заберёшь меня отсюда?
– Я поговорил с врачом. На своей машине я тебя забрать не могу. Тебя повезут в нашу больницу на скорой. У тебя сотрясение мозга, придётся провести некоторое время под наблюдением врачей.
– Ы-ы-ы, – горько протянула я. – Значит, я не вернусь на скалы?
– Увы, Наташа. С такой травмой тебе придётся полежать пару недель, – после того как я всхлипнула ещё жалобнее, он крепче меня обнял. – У меня будет отпуск в конце лета. Хочешь, съездим?
– Хочу-у… – плаксиво ответила я и почувствовала, что мне больше не хочется реветь.
– Вот и отлично. Но для этого я должен являться твоим законным попечителем. Ну что, согласишься перейти под мою опеку?
– Да, – произнесла я и вдруг поняла, что достигла точки невозврата. Всё. Вляпалась по самую макушку.
И, раз Костя даже такую меня хочет забрать к себе, значит, у меня определённо есть шансы на взаимность! А я… А я на всё согласная!
Глава 15. Заветная подпись
В тот момент, когда мне перетряхнуло все кишки на кочке, я поняла, что не умерла. Над мертвецами так не издеваются.
На родину меня везли на скорой. Как назло, на трассе сразу в нескольких местах шёл ремонт, и моя многострадальная тушка пересчитала все ямки. Будто не пациента везли, а дрова. Газелька прыгала, как необъезженный конь. И почто мне не разрешили ехать с Костей? У него-то и диванчик сзади мягкий, и сам он… Эх, мечты-мечты…
Медик, сопровождавший меня, ехал вместе с водителем и заглядывал ко мне через окошко раз в час. Интересовался, редиска такая, не превратилась ли я в отбивную.
Ни газетёнки захудалой, чтобы почитать, ни тетриса, ни журналов – ни-че-го. Только две надписи: одна над дверью, другая на оконном стекле.
«Запасный выход»… Один грамотей сделал ошибку в слове, и теперь в каждом казённом транспорте и доме висит надпись с этой раздражающей неправильной «ы» вместо «о». Видимо, грамотей этот оказался шибко важным, а тираж наклеек с ошибкой – слишком большим. Так и появилось в русском языке слово «запасный» – то бишь аварийный.
Скучала я нешуточно. Даже сожжённый томик «Мёртвых душ» оказался бы сейчас весьма кстати. Ехать-то долго.
Утешало меня лишь то, что я стою (лежу) на пороге новой жизни. С Костей. И нам непременно будет весело и хорошо. Уж я-то сделаю всё, чтобы он разглядел во мне ту самую. Не зря же судьба завела меня к нему в форточку. Неспроста это всё.
Глядишь, права была Танька: сначала попечительство, потом свадьба… Ну а что? Вряд ли Костя станет относиться ко мне, как к дочке. Мне же не десять лет.
Итак, к восемнадцати годам я должна стать: красивее, умнее, взрослее, научиться вкусно готовить и поддерживать любую светскую беседу… Тэкс, стоп! Что-то многовато. Страшно мне, что не сдюжу. Ох, и куда я лезу?
Нет, конечно, обниматься и целоваться не так страшно, а вот что-то большее… Для этого мне нужно время. Не готова я. Но Костя же умный, он всё понимает. Так что мы тихонечко закроем эту тему и задвинем подальше до лучших времён.
***
Больница моего родного города была самая обычная, без волнистого пола, медсестёр-призраков и часов, тикающих назад. И поместили меня на этот раз в детское отделение. Скукота…
Соседей опять двое: поцык с пробитой по пьяни башкой да пятиклашка с сотрясением и разодранными коленями. Оба не моей опушки ягоды.
Так что я молчаливо коротала дни и ждала, когда же лежание на пороге новой жизни закончится и начнётся оно – счастье.
Вечерами ко мне на полчаса забегал Костя, приносил сладости и даже подарил новый телефон.
Подарков я не просила, да и вообще стыдно это – цыганить у Кости. Я ещё за прошлые разы не расплатилась, а тут ещё один повод быть благодарной по гроб жизни. Не люблю быть должна.
Мы почти не болтали. Во мне, видите ли, проснулась стеснительность, что я некрасивая: красноносая, фингалоглазая и со звездой во лбу. Повязки мне сняли, поэтому моё бедственное лицо светило всем вокруг.
Как назло, «красота» с моего лица сходила неохотно. За полторы недели лежания в больнице синяки под глазами приобрели фиолетово-жёлтый цвет, словно я стала жертвой визажиста-маньяка-самоучки. Хорошо хоть нос перестал болеть, а пробоина на лбу покрылась корочкой. Интересно, будет шрам или нет?
***
Если Костя искусно делал вид, что не замечает моих увечий, то Танька, увидев меня впервые, громко воскликнула на всю палату: «Хо-хо-хо!»
– Ты, подруга, с соперницами бодалась, что ли? – спросила моя бывшая теперь уже соседка по детдому.
– Какими ещё соперницами? – нахмурилась я. – Это на меня камень со скалы свалился.
– А, ну ладно. И долго тебе тут лежать?
– Послезавтра, говорят, выпишут. Если результаты анализов будут в норме.
– Вот ни разу в жизни не встречала более везучего
