Кощеев не убивать! - Александра Логинова

нем что-то и от звенящей осени, и от возрождающейся весны, толика жаркого лета, но пуще всего — неподвижная зима, конца и края которой не видно. Вздохнув коктейль времен, я упругой походкой двинулась вперед разбираться с очередной проблемой, вылезшей накануне всеобщей спячки. Помнится, лет семьдесят назад вода тоже сошла с ума на Камчатке, уничтожив Северо-Курильск. Здесь же беда имела отчетливый тухлый запах смерти.

— А правда, что факультет пограничников могут расформировать? — крикнула мне в спину кикимора.

— Правда. И неизвестно, кому от этого станет хуже.

Глава 3

Понт Аксинский или Скифское море встретило меня безмятежностью. Ласковые волны подмывали песчаный берег, норовя облизать кроссовки, и тут же убегали обратно ни с чем. Эта вода помнила все: и красоту кораллов, подводным садом распустившихся внутри, и счастливые восклицания туристов, увидавших дельфинов, и проклятья моряков, воюющих со штормом. Но отчетливее всего это море помнило сражения.

— Неудивительно, что ты Черное, — моя ладонь опустилась к волне, ласково погладив пенного барашка. — Сколько турецких янычаров и русских витязей кануло в твои воды?

Море тоскливо вздохнуло. Колыбель русско-византийской торговли не желала зла, она лишь собирала дань с глупых людей, принесших на волны смерть.

— Позови хозяина.

Подчиняясь чистой энергии, не облеченной в Слово, пенная шапка вопреки законам природы покатилась обратно на открытый простор и канула в глубину, сохраняя форму.

— Неужто сама жрица к моим берегам пожаловала? — тихо прошелестела вода отовсюду.

— Покажись, водный князь, уважь меня.

В трех метрах от песчаной косы вода взметнулась вверх яростным фонтаном и тут же опала, оставив мокрую приземистую фигуру. Морской князь, многим по слепости кажущийся обычным водяным, церемонно поклонился. Княжеская корона, украшенная черными драгоценными камнями, мрачно сверкала на солнце, отбрасывая инфернальные тени на фиолетовые щеки старика.

— Не пересохнет твой исток, княже, — деды обожают ритуалы и пиетет. — Пришла весть до нашей избушки, что беда с владениями твоими приключилась?

— Брешут, — невозмутимо и сли-и-ишком уж поспешно отбрил морской хозяин. — Кто пускает слухи гадкие? Покажи, я его в гости позову.

— Как же брешут? — взрытый обувью песок выплюнул на свет обглоданный рыбий скелетик. — А это что?

— Закон природы, — владыка развел руками, покрутив усы из морской пены. — Подкрепляются мои любимцы, достойно выполняют возложенные на них задачи по контролю популяции нередких видов. Казнить за это прикажешь?

Хитрый лис, даром, что морской. Разве я не чую запах гнили, витающий над берегом, как инверсионный след над Анапой? Будь здесь наставник, мигом бы показал хитровану, где раки зимуют. А заодно осьминоги, лосось, мидии, креветки, пока князек не взмолится о пощаде, напуганный перспективой остаться на витрине вместе с подданными.

— Если солнце погашу, звезды спрячу, свет запру. — Слово скользнуло меж губ тошнотворно сладким ароматом.

— Эй-эй, ты чего делаешь? — заволновался водный князь.

— Дань чаклунству заплачу, в Хаос душу заложу…

— Не смей, Яга! — правитель заорал во всю глотку, от злости топая по морской глади. Вода вспучилась, вскипела и понеслась на меня беспощадной волной.

— Смогу глянуть в глубину. Бездне руку протяну. — Я вскинула ладонь, срывая с шеи защитный амулет.

Крошечный пузырек с лунной пылью разбился об камень. Невесомая частичка ночного светила взвилась ввысь и начала расширяться, закрывая меня собой.

— Бездна бездну пожирает, суть живого поглощает. Жизнь стирает, смерть не ждет, и конец времен придет!

Пространство замерло. Докатившаяся волна секунду подумала и ухнула вниз водоворотом, подхватывая содержимое морской пучины. Сотни тысяч обглоданных скелетов, маленьких и больших, омерзительной волной прибились к берегу. Пожеванные щупальца и клешни, надкусанные тела медуз, почти исчезнувшие остатки крупных дельфинов огромным комом причалили к берегу, да так и остались лежать на грязном песке. Я молча и пристально посмотрела на князя.

— С каких это пор жрица жизни мертвое Слово ведает? — ядовито выпалил морской гад, пятясь от прожигающего взгляда.

Шапка из бирюзовой воды зашипела, начав испаряться.

Маленькая искорка навьей энергии, отобранная мной у Кощея, ласковой бабочкой крутанулась вокруг пальцев, готовая служить вновь. Первая давно рассеялась, но я нагло умыкнула новую. С тех пор, как аномалия румынского замка заблокировала Слово жизни, я почувствовала вкус настоящей магии смерти. Гной и цветы — вот что ближе всего к мертвому колдовству, совсем не похоже на запах моей родной магии. Моя — она как первая земляника, как любящий материнский поцелуй, как облегченный здоровый вдох в конце затяжной болезни.

После касания навьей силы, к аромату земляники добавился неотъемлемый душок боли. Этого я не могла себе простить.

— Вижу, повзрослела, — князек внезапно усмехнулся, волной сгоняя смердящее содержимое дна обратно. — Изменила тебя эта ваша академия, чтоб ей пусто было. Недаром я свою дочь запер и не позволил даже носа высовывать со дна.

С дочерью морского князя мы не виделись уже семьдесят лет после того, как спасали Курилы от цунами. Будучи совсем маленькой жрицей четвертого десятка лет, я тайком пробралась в ступу, схоронившись под ворохом бабушкиных амулетов и зелий, которые требовались людям, попавшим в беду. Ох, и досталось мне тогда! Голова гудела от затрещины, которую отвесила бабулечка за тайный побег при наказе оставаться в избушке.

Зато встретила Галию — мелкую, курносую и ревущую в три ручья морскую княжну. С ее кос вечно капала вода, а из носа текла рыбья слизь, выдавая неумение ходить по суше.

— Одобряю. Нечего малькам младше ста делать в нашей академии. Не дай Макошь, бабушка велела бы за ней приглядывать. А теперь изволь чистосердечно признаться, с какого льва морского у тебя не море, а кладбище?

— Нефть, — прошипел князь, отступая по волне. — Разлили очередную вонючую лужу в сезон обострения эвтрофикации. Спас, кого смог, остальное — уволь. Думаешь, мне рыбешек не жаль? Только это природа, ничего не попишешь. Коли не нравится, можешь Кощеям отписаться, пусть вырежут парочку нефтяных магнатов.

— При чем тут Кощей? — нахмурилась я.

— Да уже все славянские земли знают, что выбрал он божью дщерь, — гад язвительно хохотнул. — От Минска до Амурска гадают, присоединятся ли к нам скандинавы или сами захапают наш север. Хотя по всем законам жена в род мужа переходит, так что с прибавлением нас. Молодец наследник Нави, хорошую партию подобрал, с приданным. Не то, что некоторые, — мазнул князь взглядом.

— Ты мне зубы не заговаривай.

— Больно надо. У меня перед Ягой долга нет, а ты еще мала призывать силой морского князя к ответу. Бывай, жрица Яви.

Лунная пыль, собравшись в тонкую дорожку, канула в морскую пучину, незаметно прилипнув к одежде хитромокрого старика. Ага, мала.

Ни на грош не верю князьку, что дело в