Контракт - Дмитрий Панасенко
— Значит… — Подслеповато прищурившись старый солдат принялся водить по карте пальцем. — Ближайшее поселение на севере отсюда это… Гнилые вилы… Чуть больше пяти лиг. — Подняв голову Гаррис с удивлением поглядел на мага. Это по другую сторону Бешенной на берегу.
— Я есть знать это место. Совсем рядом есть с берег и чуть-чуть на река. Дома есть стоят вокруг мост. Очень неудобный, расположений есть для штурм. Хорошие есть укрепления. — Не очень понятно пояснил Ринькофф. — Я и мой команден там есть быть меньше месяц назад. Село есть много кожевенник. И есть много рыбак. Но у них действительно есть много лошадь. Нет есть коров. Нет есть овец. Только есть много лошадь. Мне тогда это есть казаться странным.
— Гнилые вилы… — Покатав слова на языке Август и уставился в потолок. — Это свободное поселение?
— Да, господин. — Кивнул Гаррис. — Дубки, деревня новая. А Гнилые вилы поставили еще когда Вал не построили. Вольщина. Ссыльные вегеры[3] и магуты. Потому видать и кони… Сами знаете, они овец не разводят. Им лошади и за овцу и за корову и за свинью.
— Свободное поселение на границе с моей землей… Что же… Тогда… Выдвигаемся завтра. — Вытащив ноги из кадушки с водой, цу Вернстром брезгливо отпихнул ее пяткой в сторону. На пол снова плеснула вода. — Думаю, пришла пора познакомится с соседями. А теперь господа, если вы не возражаете, я хотел бы немного передохнуть.
— Конечно, дорогой Август. — Улыбнулся маг и легко вскочив с лавки повернулся к Гаррису. — Я надеюсь, вы не забыли про мою просьбу, друг мой? Забросить в один из фургонов пару перин и все такое… У меня после вчерашней ночевки в палатке вся спина болит.
— Все сделали в лучшем виде. — Борода встающего со стула латника раздвинулись в щербатой ухмылке. Две перины с гусиным пухом. Почти новые. Из дома кузнеца взяли. И десяток одеял. Если вы уж предпочитаете спать на свежем воздухе… тут по ночам довольно холодно.
— Великолепно. — Склонил голову в благодарном поклоне кудесник.
— Я есть пойти проверить посты. — Проворчал Ринькофф и утерев шапочкой потное лицо, взяв шлем под мышку устремился к выходу.
— А что господин Ринькофф скажет, если один усталый маг предложит ему проверить эти самые посты вместе? — Поинтересовался волшебник. — Вы проверите своих людей, а я поставлю охранный круг. К тому же, вдвоем будет не так скучно, расскажем друг другу пару анекдотов и все такое.
— Я есть любить слушать хороший шутка. — Солидно кивнув, командир наемников задумчиво подкрутил ус. — И я быть очень благодарен господин магикан, если он поставить круг. Повернувшись к цу Вернстрому Ринькофф низко поклонился. — Я есть желать вам очень спокойной ночи, господин барон.
— И тебе того же, — вяло махнул кистью Август. Дождавшись пока гармандец и Алдия покинут комнату юноша повернулся к тоже устремившемуся к выходу латнику. — Гаррис… останься.
— Да господин? — Приостановился в дверях здоровяк. Доспехи старого солдата чуть слышно звякнули.
— Магут и дикарка… — Где они?
— Должны быть в лесу. Сказали, что обойдут вокруг деревни. Ищут следы. Ллейдер утверждает, что кого-то там видел. После сегодняшнего выстрела… Я ему верю.
— Ты уверен? — Прищурился цу Вернстром. — А ты не подумал, что они могут сбежать?
— Сбежать? — Борода старого солдата дрогнула. — Нет, господин. Не думаю.
— Ты считаешь что я не прав? — Лицо Августа застыло фарфоровой маской. — Ты отправил голубя в замок? С посланием для святого официума?
— Отправил. — Кивнул здоровяк. — А насчет того что я считаю…
— Говори прямо, Гаррис. — Утерев рукавом сорочки вспотевший лоб, юноша чуть заметно поморщившись, прикрыл глаза. — Я не буду тебя наказывать. Обещаю.
— Эх… — Покачав головой здоровяк принялся комкать конец бороды в кулаке. — Милорд. Я думаю вы специально ее разозлили. Я не говорю что она права, но… Ежели вас граф оскорбит, а вы его по лицу ладошкой хлопните, будет поединок чести. А ежели рыцарь на вас руку бы поднять вздумал, тоже все бы дуэлью закончилось. И вы это понимали. Потому ее и не приказали повесить. Потому как она в праве была. А жалоба, что вы сейчас церковникам с голубем отправили. Баловство это. С них только недавно розыскной ордер сняли. К тому же, господин вы сами…
— Что я сам? — Вскинул бровь юноша.
Здоровяк замялся.
— Вы не приказали взять ее под стражу. — Выдавил он из себя наконец. — Значит и сами сомневаетесь… И не просто сомневаетесь а…
Юноша устало прикрыл глаза.
— Какой разумный у меня, сенешаль… — Протянул он и притопнув босой пяткой по залитому водой полу недовольно цокнул языком. — Знаешь, Гаррис, если бы я не знал тебя с детства… Почему ты ее защищаешь?
— А если она из… этих, господин? — Голос здоровяка был полон сомнения. — Ну тех к которых церковь… Сами знаете ежели человек голоса слышит он либо на костре горит либо на него ангелы Создателя благодать раскинули. Шестой круг доверия… Понимаете о чем я?
— О-о-о… — Устало возвел очи горе цу Вернстром. — Гаррис, ну прекрати молоть чушь. Если бы она была носителем святого духа, уже давно сидела где-нибудь в монастыре. И носила рясу Девы-мученицы.
— Хм… — Наконец оставив в покое бороду латник опустил руку на пояс, неожиданно нахмурился и провел рукой по полосе кожи так будто что-то потерял. — Бесы…
— Что случилось? — Вяло поинтересовался Август.
— Кошель господин. Видимо выронил, где-то. Завязка, наверное перетерлась. — Продемонстрировав юноше кусочек растрепанного льняного шнурка, старый солдат глубоко вздохнул. — А может это знак, а, господин? Я ведь ей наговорил нехорошего, а… таких говорят сами высокие хранят…
— Каких — таких? — Иронично вскинул бровь Август. — Дикарей?
— Ну… ксендзы на проповедях часто говорят, что незаслуженно обидеть благословленного Создателем это все равно, что смотреть на убывающий месяц через левое плечо[4].
Хватит, Гаррис. — Раздраженно цокнул языком цу Вернстром. — Это два дикаря. Грязные варвары. Магут и нордлингша. Поступившие на службу церкви налетчики из малых народов с их глупыми немытыми божками, которыми и подтереться стыдно.
— Господин Август. — Неуютно поежившись старый солдат настороженно оглянулся и сделал отгоняющий зло знак. — Я бы не стал так легкомысленно упоминать северных богов. Особенно… здесь. Чушь или не чушь, а вера такая вещь…
— Как я гляжу, ты
