Хроники Короны. Восстание - Владислав Горревой
Мужчина в возрасте стоял посреди крупного участка земли, по которому перемещались несчастные работники местных контор, бездомные животные с недугами и детишки, спешившие домой из школы. Он в предпраздничный день покинул родной Мейн, центральный город, чтобы по приказу нанимателей зазывать легковерующих окраинщиков, решивших обогатиться на ловле жуков. Старик пытался нацепить на лицо выражение искренней радости, однако не смог, ведь его крайне невовремя выслали из Мейна в этот гадкий Онфост. Подумать только, он проработал в штабе трудяг братьев Бейтсов более пяти кругов, только заработал приличную сумму на беспечную старость и планировал уволиться, как его тут же послали в нищую северную провинцию. Какая дрянность! И старикан бы уволился, если бы не дополнительные выплаты за усердие. Сегодня он с утра до вечера расхаживал между пыльными старушками, завтра и послезавтра он проведёт дни в Нью-Вестфорне, вернётся обратно в столицу, заберёт мешок желаемых монеток, и тогда прощайте, братья Бейтсы! А пока мужчина в возрасте покрепче ухватился за ручной колокольчик, привлекающий внимание здешних слюнявых собак, и под надоедающий звон гаркнул:
— Нашёл дома швондера? Тогда тебе к нам, дружище!
На Площади Свободы снова или опять стоял неумолкаемый шум, впрочем, там всегда царили и шум, и гам, и всякий трампампам. Она считалась самым настоящим сердцем тихого углового поселения, которое жители называли Онфостом. Туда и обратно сновали люди, а на каждом углу, каких здесь насчитывалось около сотни, и не только углу продавцы предлагали приобрести что-нибудь, по их честным-пречестным словам, обязанное пылиться на осиновой или липовой полочке любого уважаемого господина или миссис, или обменять "невероятно ценную вещь" на устаревшие и ржавые механизмы, которые в дальнейшем продадутся по цене более завышенной, чем той, что предлагалась покупателю в данный момент.
Возможно, вы, мой дорогой читатель, проживаете не в Короне, а, предположим, в мутных болотах Илла или же в древнем племени Ту-Кураги и задались волнующим вас вопросом: кто такие швондеры и с чем их едят?
А я, ни в коем случае не скрывая данную информацию, известную и младенцу, пребывающему в животе матери, отвечу: это крупные, размером с выпученный человеческий глаз, всеядные жучки с миниатюрными оленьими рогами, попрошу заметить, очень извилистыми, на лбу. Правда, я понятия не имею, есть ли у насекомых лоб, но понадеюсь на вашу смышлёность и образованность в сфере насекомоведенья или жукологии. Отмечу, что продолжительность жизни таких вредителей – всего около пяти кругов, однако сколько бед швондеры успевают принести в полный забытого хлама чулан – не сосчитать. Хотя, по меркам мозговитых учёных и исследователей, пять кругов – это довольно много для насекомых.
В домах жуки заводятся постоянно, поэтому этих тварей ненавидит абсолютно каждая настоящая домохозяйка. Иногда между швондерами и напыщенными дамочками со скалкой зарождается настоящая вражда. Многие из них не могут поймать вредителей по несколько месяцев и устраивают кухонно-чуланные войны: закупаются распыляющимися ядами и ловушками на кусок стали, так как сталь эти насекомые обожают и ни в коем случае не могут устоять перед искушением, однажды попробовав этот металл.
Благодаря швондерам в народе появилось не очень-то и крылатое, сколько ползущее на шести тонких, волосатых, омерзительных ножках выражение "Швондер тебя задери", что означало полное негодование от какой-либо происходящей ситуации. Шутка, ей просто оскорбляли людей на рынке, да и попросту в округе. Иногда, кажется, эту фразу создали как рабочий инструмент для сгорбленных дядек, постоянно портящих настроение своим угрюмым видом.
Иногда случались случаи (что же ещё может случаться в городе, если не случаи?), когда в ужасно затянутые дни периода народного голода из-за неурожая озверевшие горожане разводили жучков в специальных ящиках с деревом, камнями, железом или ветками, а затем устраивали пир на весь мир, угощая себя и своих соседей распрекрасной похлёбкой из швондеров. Сознаюсь, если закрыть глаза, нос и уши, а затем оторвать или отрезать язык, чтобы не чувствовать вкус этого красно-бурого месива, выходило вполне сносно. Многие доктора и лекари (попрошу внимания, две почти чуждых друг другу профессии) выступили против подобных изысков нищих или же безработников, поэтому похлёбку из швондеров запретили законом.
Если раскрыть тему "с чем едят швондеров" по-нормальному, то я предложил бы вам положить в широкую кастрюлю лавровый лист, побольше уличных трав (ради них стоит выйти за пределы города) и расквашенную капусту (её обязательно стоит бить либо кулаками, либо скалкой, либо дубинкой, либо откинуть домашние сапоги прочь, снять серые и давно выцветшие шерстяные носки и начать танцевать на желтоватом недоспелом кочане двухчасовую чечётку).
Однажды, пару-тройку или же шестерку-восьмëрку кругов назад, появились братья Бейтсы – двое из ларца и похожих на отца. Пареньки с бледными, как бумага, лицами и вздернутыми к небесам носами впервые появились в Онфосте, хотя, возможно, они там жили и изначально, правда, о Крунди и Ерунди раньше не слышал никто. Почему у них такие странные имена? И не догадываюсь, ведь они сами по себе пришли ко мне в голову. Что же до настоящих имён, данных их матерью при рождении, – они до сих пор неизвестны. Все привыкли к знаменитому прозвищу "Бейтсы" и на еженедельном подпольном собрании сплетников, в основном старушек за семьдесят пять, для разговоров находили более волнующие окружающих темы, чем имена каких-то там учёных умов.
Так вот, появились Бейтсы и принялись ходить по домам, требуя и угрожая, а иногда прося и умоляя о том, чтобы им выдали рогатых насекомых. Происходили случаи, когда братья покупали швондеров или с разрешения хозяина или хозяек лично бросались в чуланы или кухни, размахивая непонятно из чего сконструированными ящиками, по виду схожими с корзинами для пикника, чтобы заполучить нужных животинок для неизвестных целей.
Конечно же, на братьев смотрели как на только что сбежавших из психиатрической клиники, потому что какой человек с ничем не потревоженным разумом, то бишь адекватный, станет тратить силы или деньги, и так достающиеся неимоверным трудом, на жуков-вредителей? Смотрели, как на дураков, но от швондеров избавлялись. А затем братья внезапно пропали из виду, и никто больше не приходил к горожанам выклянчивать насекомых.
Прошло четыре долгих месяца и до Онфоста добралась новость: двое гениальных учёных открыли первую безотходную свалку в Мейне!
