Человек государев 2 - Александр Горбов

— Домой так домой. И правда, поздно уже, а завтра на службу.

Я двинулся в сторону доходного дома Дюдюкиной, на ходу обдумывая поручение Корша. Да, пожалуй, стоит начать с экспертизы, а затем уже отправляться на завод. А допрос артефакторов оставить на потом, если не удастся найти других ниточек. Хотя есть у меня уверенность, что они имеют отношение к поддельному малахириуму. Жаль только, что Горец умер и не может ответить на мои вопросы.

— Захребетник, вопрос к тебе. А ты, случаем, не умеешь допрашивать мёртвых?

«Некромантия не мой профиль, — буркнул он, — и тебе не советую подобным заниматься. Ритуалы там неприятные, крови много требуется, да ещё и должен окажешься какому-нибудь демону».

— Эээ… Серьёзно? Я думал, что некромантия всего лишь сказка.

«Вот и дальше так думай. Кстати, мне кажется или нас сейчас будут убивать?»

* * *

Время и место было выбрано идеально. Окна в особнячках по обе стороны улицы уже не светились, а редкие фонари горели тусклым жёлтым светом. Под одним таким я и остановился, наблюдая, как на границе темноты появляются фигуры людей с оружием. Они не торопились, словно волчья стая окружая дичь. У меня по спине даже мурашки побежали, когда я понял, что они охотились именно на меня. Не ходят бандиты и грабители с винтовками армейского образца, и выправки у них такой нет.

«Спорим, что это люди Басмановых?»

Захребетник перехватил управление и оглядывал людей с жадным интересом. И у меня возникло стойкое чувство, что окружившие меня фигуры не охотники, а дичь.

«Прости, Михаил, но придётся тебя немного ограбить».

В тот же момент я почувствовал, как внутренний резерв силы пустеет. Захребетник присосался к нему и «пил» жадными глотками, чуть ли не причмокивая от удовольствия. Но возмутиться я не успел. Одна из фигур, окружённая дымкой магического щита, шагнула вперёд и вступила в круг света, давая себя рассмотреть. Это был мужчина с костистым лицом, глубоко запавшими глазами и крючковатым носом. А тени ложились странной маской, делая его похожим на демона.

«Да какой он демон⁈ — возмутился Захребетник, услышав мои мысли. — Демоны, хоть и ужасны, но всё-таки падшие ангелы, и их образ хранит часть изначальной красоты. А это обычный нечестивец, да к тому же уродливый. Кстати, напомни, я тебе потом покажу, как выглядят демоны».

— Добрый вечер, Михаил Дмитриевич! — Мужчина поклонился в пояс, как и полагается приветствовать боярина. — Рад видеть главу рода Скуратовых. Разрешите представиться: Застёгнутый, слуга рода Басмановых.

— Не могу ответить тебе тем же, смерд. — Захребетник бросил на него уничижительный взгляд. — Кстати, ты ошибся: боярского рода Скуратовых больше нет. А перед тобой стоит слуга государев.

— Это как посмотреть, Михаил Дмитриевич. Не всё так однозначно, как вы считаете. — Застёгнутый улыбнулся. Зубы у него были гнилые и напоминали чёрные пеньки, отчего он казался ещё отвратительней. — С одной стороны, вы вроде как человек государев. С другой, Скуратовы ещё числятся в Столбовых книгах. И вы там указаны как последний представитель рода. А значит, моя работа не выполнена, и мне придётся сегодня её закончить. Увы, Михаил Дмитриевич, но этот вечер станет вашим последним.

— Не боишься, что государь вас кровью заставит умыться? Он не прощает, когда задевают его слуг.

— Ах, Михаил Дмитриевич! Вы и вправду рассчитывали спрятаться от меня в тени государя? Должен вас разочаровать — никто из-за вас не будет раздувать конфликт с Басмановыми. Ведь вас никто не убьёт! Вы просто неожиданно уедете за границу. Говорят, в это время года Париж ужасно хорош! Вот туда вы и поедете, забрав вещи, рассчитавшись со всеми долгами и оставив прощальное письмо. Мол, не могу больше оставаться в стране, где тиран подавляет людские свободы, и отправляюсь на службу к достойному монарху. Думаю, этого будет достаточно, чтобы о вас быстро забыли. Тем более что вашего тела никто никогда не найдёт. Уж я об этом позабочусь.

— Если сможешь, пёс смердячий, — Захребетник оскалился.

— Михаил Дмитриевич, ну что же вы так! Я к вам со всем уважением, не напал из-за угла, а вышел лицом к лицу, вежливо беседую. Не роняйте же и вы своё достоинство. Примите свою участь как мужчина, не опускаясь до оскорблений. Я не собираюсь вас мучить — вы умрёте тихо и безболезненно. И если не будете сопротивляться, то я лично прослежу, чтобы вас отпели и похоронили по-христиански.

Он искренне потешался, издеваясь надо мной. В глазах у него пылала ненависть, и он натурально глумился, суля лёгкую смерть. Могу поставить рубль против медяка, сейчас он предложит мне написать то самое прощальное письмо.

«А давай поспорим, — тут же откликнулся Захребетник, — на рубль».

— А хотите сделку, Михаил Дмитриевич? — Тон Застёгнутого стал дружеским и добродушным. — Я готов подарить вам ещё день жизни в обмен на прощальное письмо, написанное вашей рукой. Не беспокойтесь, я продиктую всё, что нужно. А после этого мы с вами отправимся в лучший бордель, вы выберете сразу несколько девиц и хорошенько развлечётесь напоследок. Как вам такой вариант? Уйдёте из этого мира, выпив вина, в окружении красавиц и друзей. По-моему, самый лучший вариант.

«Буду должен, — хохотнул Захребетник. — Интересно, он действительно верит, что ты купишься на это?»

— Решайте сейчас, Михаил Дмитриевич. Даю вам одну минуту подумать, а потом мои люди будут стрелять.

Мне показалось, что за спинами басмановских людей маячит тёмная фигура в длиннополом сюртуке и шляпе. Но держится на расстоянии, наблюдая за происходящим.

— Так что вы ответите, боярин?

— Тебе, Застёгнутый, я могу ответить только одно. — Захребетник рассмеялся в голос. — Расстегнись!

— Что⁈

«Постарайся не смотреть, а то дурно будет».

В следующий момент Захребетник ускорился. Или, наоборот, замедлил время вокруг. И рванул вперёд, сжав руку в кулак.

Дзинь!

Магический щит, окружавший Застёгнутого, лопнул под ударом Захребетника, словно хрустальный. И острые полупрозрачные осколки вонзились в басмановского пса, разрывая плоть, как зубы чудовища. Он раскинул руки и медленно стал падать навзничь.

Бу-у-у-у-ух…

Выстрелы винтовок прозвучали долгим уханьем. Облачка дыма из стволов медленно расплывались в воздухе, как капли чернил в воде. А пули летели неспешно, с басовитым жужжанием, будто шмели.

Но Захребетника уже не было на том месте, где его взяли на мушку. Зигзагом он нёсся к стрелкам, легко уклоняясь от выстрелов. Перед