Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков
Раны Ильича выглядели смертельными. И врачи, и соратники тем более были уверены, что часы жизни вождя сочтены. Ленин сразу после покушения находился без сознания. При осмотре в больнице хирургическая бригада обнаружила у него опасное ранение в шею под челюстью. Вторая пуля попала Ленину в руку. У него была большая кровопотеря, и довольно много крови попало Владимиру Ильичу в легкие.
Это покушение на жизнь вождя стало одним из наиболее часто упоминавшихся событий в учебниках истории, в советском культурном наследии. Певец революции, поэт Владимир Маяковский посвятил этому трагическому событию звонкие и пронзительные строки:
«Эсер с монархистом
шпионят бессонно —
где жалят змеей,
где рубят сплеча.
Ты знаешь
путь
на завод Михельсона?
Найдешь
по крови
из ран Ильича» (310).
Вместе с тем в отечественной истории найдется не так много столь загадочных покушений и столь неубедительно расследованных вместе с тем.
Согласно устоявшемуся советскому историческому канону, как только до Свердлова долетела новость о покушении на горячо любимого вождя, он оповестил, не медля ни секунды, о случившемся всю Советскую республику:
«Всем Советам рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, всем армиям, всем, всем, всем!
Тов. Ленин, выступавший все время на рабочих митингах, в пятницу выступал перед рабочими завода Михельсона в Замоскворецком районе гор. Москвы. По выходе с митинга тов. Ленин был ранен.
На покушения, направленные против его вождей, рабочий класс ответит беспощадным массовым террором против врагов Революции.
Председатель Центрального Исполнительного Комитета Я. Свердлов» (311).
Однако это было не единственным покушением на высокопоставленных большевиков. Утром того же дня в Петрограде студентом-социалистом был убит первый председатель Петроградской ЧК Моисей Урицкий. Глава ВЧК Дзержинский сразу же отправился туда для расследования обстоятельств дела.
Решение, откровенно говоря, не укладывающееся даже в рамки формальной логики. Разумеется, расследование убийства коллеги, второго по значимости чекиста в стране, имеет высший приоритет. Но покушение на главу государства несоизмеримо значимее, именно на него должен был бросить все силы председатель Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Более контрреволюционного акта, чем стрельба в Ленина, и представить невозможно!
Однако осмотр места преступления и предварительное следствие поручается всего лишь навсего начальнику одного из московских районных управлений ЧК… Якову Юровскому. Человек Свердлова, только что расправившийся с царским семейством в Екатеринбурге, снова вовлечен в таинственные политические игры вокруг жизни первого лица государства. Юровский также проводит следственный эксперимент, а точнее — инсценировку покушения на Ленина. Сделанные Юровским фото ложатся в уголовное дело в качестве доказательств. Вместе с тем эта инсценировка довольно заметно разнится с показаниями очевидцев.
Современные исследователи называют инсценировку Юровского «обвинительным заключением», поспешность и тенденциозность выводов которого сложно объяснить даже непрофессионализмом Якова Казимировича в следственном деле: «Очевидные нестыковки получают безапелляционные объяснения. Почему найденные гильзы „попадали ненормально, несколько вперед“? А потому что „таковые отскакивали от густо стоящих кругом людей“. Позже станет известно, что пули были выпущены из двух пистолетов. Но в материалах „глубокого“ следствия нет данных трассологической и баллистической экспертиз. Нет опроса потерпевшего, то есть Владимира Ильича, — хотя в подобных случаях это главный документ… Нет ничего, кроме пролетарского чутья» (312).
По делу о покушении на Ленина в одно из помещений Замоскворецкого военкомата доставляется 28-летняя женщина Фанни Каплан: «При обыске найдено у Каплан в портфеле: браунинг, записная книжка с вырванными листами, папиросы, билет по ж. д., иголки, булавки, шпильки и тому подобная всякая мелочь» (313).
Воззвание ВЦИК к Советам от 30 августа 1918 года было отпечатано в типографиях по всей стране
И вот это наличие браунинга из портфеля Каплан в числе вещественных доказательств идет вразрез со свидетельскими показаниями по делу. Ведь Степан Гиль, шофер Ленина, утверждал, что стрелявшая бросила пистолет на месте покушения: «Злодейка, стрелявшая в Ленина, кинула свой браунинг мне под ноги, быстро повернулась и бросилась в толпу по направлению к выходу» (314). Конечно, можно допустить, что у задержанной «киллерши» было при себе два браунинга. Могла же она, полуслепая инвалид царских тюрем, планировать садить по Ильичу с двух рук по-македонски?
Но и этой несообразностью перечень странностей в следственном деле не исчерпывался: «После обыска Дьяконов допросил Каплан, сообщившую, что она стреляла в Ленина „по собственному убеждению“. Протокол подписать отказалась, тогда по просьбе Дьяконова на нем расписался Батулин и рабочий А. Уваров, отметивший: „Показания Фанни Каплан сделаны при мне“. По указанию Петерса ее отправили на Лубянку в ВЧК» (315).
Яков Юровский до революции был профессиональным фотографом и даже держал собственное ателье в Екатеринбурге
Пожалуй, любой хоть сколько-нибудь сведущий беспристрастный юрист назвал бы подобный подход к ведению расследования как минимум «глубоко непрофессиональным». А уж если за подобной халатностью пытаться разглядеть некий умысел, небрежность легко превращается в грубую фальсификацию улик и показаний.
Протокол допроса Фанни Каплан от 31 августа 1918 года вызывает у современных историков обоснованные сомнения в искренности «чистосердечной явки с повинной»
В протоколе допроса Гиля черным по белому написано: «Я приехал с Лениным около 10 часов вечера на завод Михельсона… По окончании речи Ленина, которая длилась около часа, из помещения, где был митинг, бросилась к автомобилю толпа, человек 50, и окружила его». Получается, что покушение произошло около 11 вечера (316).
Между тем подписанное Яковом Свердловым «Воззвание ВЦИК в связи с покушением на В. И. Ленина», начинающееся со слов «Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на тов. Ленина…», появилось уже в 22.40 и было передано ночью по радио всему миру. Что это? Молниеносная реакция политика на резонансное покушение, которому могли бы позавидовать современные СМИ со всеми средствами мобильной связи?
Или же у Свердлова была припасена заготовка статьи, потому что он был в курсе предстоящего теракта? Такие версии, не имеющие под собой доказанных фактов, бытуют в среде некоторых современных историков, и автор считает необходимым поделиться этой теорией.
Радиотелеграмма председателя ЦИК Я. М. Свердлова создателю Красной армии Л. Д. Троцкому с сообщением о покушении на Ильича
В
