Виктор Черномырдин: В харизме надо родиться - Андрей Вячеславович Вавра

Гайдар понимал, что уровень противостояния исполнительной власти и депутатов зашкаливает. И надо быть готовым к тому, что Ельцин не сможет отстоять его во главе правительства. Значит, надо иметь в запасе другого кандидата, который гарантированно продолжит взятый Гайдаром курс. Однако, несмотря на все уговоры Гайдара, Рыжов твердо отказался баллотироваться. Как вспоминает Шохин, Рыжов тогда сказал: «Нет, ребята, я в эти игры не играю. Послом во Франции жить спокойнее».

Следующей кандидатурой был Владимир Каданников[3]. С ним предварительно успели познакомиться поближе. Шохин вспоминал: «Полетели всей компанией в Тольятти, на АвтоВАЗ, смотреть Каданникова. Совещание провели, по заводу походили, вернулись. Собрались на даче у Авена. Егор говорит: “Вроде годится. Приличный мужик, можно двигать. Понятно, не из нашей песочницы, но, кажется, совместимость есть”. Так и решили: наш кандидат – Каданников. А буквально накануне съезда Гайдар переигрывает: “Буду сам баллотироваться”. – “Ты же не пройдешь. И трудно предсказать, что получится в результате”. Как мы ни отговаривали, стоял на своем».

ЧВС Гайдаром и его командой не рассматривался. Это было бы слишком: его привел в правительство Ельцин на смену самому способному гайдаровцу – Лопухину. А теперь сам Гайдар будет предлагать его себе на смену… Понятно, что психологически к такому варианту Гайдар не мог быть готов. Впрочем, Гайдар привел другое объяснение того, почему не рассматривал кандидатуру ЧВС:

«К Виктору Степановичу Черномырдину отношение было намного сложнее. С того момента, когда через мою голову президент назначил его вице-премьером, у нас сложились нормальные рабочие контакты.

Он занимался своим комплексом, был человеком исполнительным, в общеэкономические вопросы не встревал и, на мой взгляд, неплохо справлялся со своими обязанностями. В премьеры, расталкивая других руками, не рвался и с самого начала сказал, что, если будет необходимо, – снимет свою кандидатуру.

Если бы случай возложил на него руководство российским правительством в конце 1991 года, до начала реформ, он, по всей видимости, повторил бы печальный путь Н. Рыжкова – в Союзе, И. Силаева – в России, В. Фокина – на Украине, В. Кебича – в Белоруссии, людей, близких ему по опыту работы, по ментальности. Все они так и не смогли разорвать пуповину, связывающую их с социалистической экономикой. Конечно, в конце 1992 года ситуация была уже принципиально иной, предстояло продолжать начатое, а не строить новое, и все же… Вспомнилось, с какой жесткостью В. Черномырдин еще в Газпроме привел к повиновению вздумавших играть в самостоятельность руководителей газодобывающих объединений. Для монопольной отрасли это был правильный выбор, но не решит ли он повторить его в России?»

Про схожий опыт работы ЧВС и названных Гайдаром премьеров все точно. А насчет ментальности можно поспорить. Очевидно, что с Рыжковым у ЧВС нет сходства – тот не ощущал с такой остротой необходимости перемен. С Силаевым – тем более. Тот досиживал до пенсии и не собирался делать никаких резких движений. Гайдар просто вписал ЧВС в удобную для себя схему, существенно упростив реальную ситуацию.

Кроме того, здесь у Гайдара несостыковка: у Каданникова, на которого делали ставку реформаторы, такой же директорский опыт, как и у остальных.

А. Н. Шохин и кандидаты в премьеры: В. В. Каданников, В. С. Черномырдин, В. Ф. Шумейко, Е. Т. Гайдар в зале заседаний VII съезда народных депутатов России. 7 декабря 1992

[РИА Новости]

Просто из двух кандидатов-«директоров», которые оба были за рыночные реформы, Гайдар остановил свой выбор на том, кто помягче. Кто представлялся более управляемым.

2.4. VII Съезд народных депутатов

Назначение ЧВС на пост премьера стало итогом сложнейшей и острейшей политической борьбы – как публичной, так и закулисной.

VII съезд народных депутатов России открылся 1 декабря 1992 года. Депутаты знали, что президент намерен предложить парламенту на пост главы правительства кандидатуру Егора Гайдара. И не просто предложить, а твердо отстаивать ее.

Съезд отказался продлить дополнительные полномочия президента, утвердить назначение Е. Т. Гайдара и принял поправки в конституцию, ограничивающие полномочия президента. Ельцин впервые стал угрожать съезду всенародным референдумом по вопросу о доверии. В этой фактически тупиковой ситуации Ельцин определил свою позицию, придерживаясь в конфликте с депутатами формулы: «ПРЕЖДЕ ВСЕГО Я ПРИСЯГАЛ НАРОДУ».

В конце концов удается достигнуть компромисса: съезд назначает на 12 марта 1993 года референдум по основным положениям новой конституции и замораживает часть только что принятых поправок к конституции, ограничивающих полномочия президента.

А что дальше – по вопросу утверждения главы правительства?

Гайдар мучительно перебирал возможные варианты: «Накануне Съезда члены кабинета сделали заявление о том, что будут участвовать в правительстве только в том случае, если я останусь во главе его. То же самое говорили мне в менее формальной обстановке не входившие в состав правительства члены моей команды, те, кто вместе со мной пришли начинать реформы [тут очевидное противоречие с вышеприведенными воспоминаниями Авена и Коха. – А. В.]. Однако после того как моя отставка стала реальностью, я решил, что тащить их за собой из правительства было бы крайне неразумно. Предстоит тяжелая борьба за сохранение и упрочение реформ, а значит, чем сильнее будут позиции рыночников в российских органах власти, тем лучше».

В результате посреднической деятельности председателя Конституционного суда Валерия Зорькина, призывавшего к переговорам исполнительной и законодательной властей, удалось выйти на компромисс. «Президент после анализа предложений фракций, – продолжает Гайдар, – представит Съезду несколько кандидатур на пост премьера, из которых мягким рейтинговым голосованием будут выбраны три, получившие наибольшую поддержку. Затем одну из этих кандидатур президент представит Съезду на утверждение. Если она не будет утверждена Съездом, президент назначит “исполняющего обязанности” премьера. В сложившейся тогда ситуации это был максимум возможного».

Расклад голосов на съезде был следующий: голосов депутатов от «Демократической России» не хватало для утверждения Гайдара полноправным премьером. Но, объединяясь при голосовании попеременно с «РЕ» (фракция «Российского единства» – коммунисты, социалисты и национал-патриоты) и «ГС» (фракция «Гражданского союза» – народная партия «Свободная Россия» Руцкого, демпартия Травкина и «Союз обновления» Вольского и Владиславлева), они могли торпедировать любую кандидатуру.

Тогда вполне возможен был вариант, когда после нескольких безуспешных попыток усадить в премьерское кресло того или иного претендента Ельцин пойдет на сохранение статус-кво, оставляя Гайдара исполняющим обязанности главы кабинета.

Но и у депутатов не было одобряемой большинством кандидатуры.

Судьба премьерского кресла зависела от голосов депутатов двух самых многочисленных фракций: «РЕ» и «ГС». Но кандидатом «РЕ» был Юрий Скоков, а у «ГС» – Георгий Хижа. И договориться между собой они