Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков
Он бесконечно перемещается, уходя от погони и ускользая в последний момент из-под самого носа охранки, неуловимый конспиратор и четкий организатор. В воспоминаниях большевиков его фигура обрастает почти легендарными подробностями: «Мотовилиха задавала тон всему Уралу, и Яков Михайлович ежедневно приходил туда из Перми. Обсуждал с нами все вопросы до мелочей. Постоянно спрашивал то об одном, то о другом члене партии. Если узнавал, что кто-нибудь захандрил, обязательно заставлял сходить к этому товарищу и поговорить с ним, подбодрить его» (94).
Не понятно до конца, какие из этих воспоминаний действительны, какие — выдуманы позднее. Неразбериху вносил и сам Свердлов, постоянно дезинформируя преследователей и сбивая их со следа.
Кроме того, Яков вспомнил дело своего отца — типографию. После череды неудач и арестов изготовление листовок пошло на лад, когда за дело взялся вездесущий Михаил Туркин, и успех оказался весьма впечатляющим: «За период с марта по май было напечатано 52 500 листовок, которые распространялись также за пределами Перми» (95).
Но эти успехи не могли остаться незамеченными и противниками РСДРП. Среди сотен новых членов рабочего движения неизбежно оказывалось все больше двойных агентов.
Последней каплей стала перехваченная переписка лидеров ячеек, в которой упоминались пароли и места встреч. 10 июня 1906 года, когда Свердлов и Новгородцева вернулись в Пермь после очередной агитационной поездки, их уже ждала ловушка полиции. Верная и неразлучная товарищ Ольга описывает их арест, как романтический и остросюжетный момент из шпионского фильма:
«Но на этот раз мы недооценили наших противников. Слишком уж крупной „дичью“ являлся товарищ Андрей, и охота за ним была организована по всем правилам. В облаве участвовали десятки полицейских, жандармов, шпиков. Даже из Екатеринбурга вызвали несколько филеров, хорошо знавших Андрея в лицо. Слежку мы заметили, не пройдя и полдороги до пристани…
— Давай в переулок, — тихо сказал Яков Михайлович, — а там на первого попавшегося извозчика. Будь что будет!
Мы свернули в один из переулков, где виднелось несколько извозчичьих пролеток. Но странное дело: пустой до этого переулок стал быстро заполняться. Навстречу нам шли какие-то подозрительные типы. За нами раздавались шаги. Штатские и военные так и устремились в этот ничем не примечательный переулок, на перекрестке замаячили полицейские…
…Взявшись под руку, мы быстро обменивались последними фразами, но шли так спокойно, с таким безмятежным видом, что полицейский чиновник, который должен был нас арестовать, поравнявшись с нами, заколебался и… прошел мимо.
Неужели проскочили? Но нет… Не сделали мы и нескольких шагов, как сзади раздалось: „Этих хватай, чего зеваешь?“ — и на нас кинулось несколько человек. Якова Михайловича толкнули в одну пролетку, меня — в другую, на подножки вскочили полицейские, раздались свистки, и лошади понеслись» (2).
Свердлов был схвачен, и за ним последовали десятки его соратников. Революционному движению на Урале был нанесен очередной удар. Но схватка еще только началась.
Глава 13. Противостояние: узник и искуситель
В четвертый раз Яков Свердлов оказывался за решеткой. За две недели до ареста он отпраздновал свой двадцать первый день рождения — казалось, что впереди грандиозные свершения. А теперь ему только и оставалось, что нервно мерить шагами тесную камеру. Шагов от нар до нар много не сделаешь — народу в камере № 7 губернской тюрьмы словно сельдей в бочонке. И точно так же тесно от тревожных мыслей в голове. Они бьются изнутри о черепную коробку — остервенело, как осенние мухи в стеклянной банке. И нет им выхода, нет ответа. Цепочка весенних провалов — это просто совпадения? Был ли предатель и кто мог бы им быть? Где допущены ошибки? И самое главное, молодого руководителя снедало чувство вины — ему доверили революцию в целой губернии, а он общее дело завалил и погубил.
Однако лицо необходимо было сохранять и держать беспечную улыбку на лице. Ведь провал был грандиозным. На нарах вместе с Яковом оказался почти весь его актив. Проведенный обмен информацией с сокамерниками и перестукивание с узниками в других помещениях тюремного замка обнажили перед Свердловым весь масштаб катастрофы. Аресты происходили в конце первой декады июня — буквально два-три дня. Был раскрыт склад бомб и взрывателей, разгромлена подпольная типография Пермского комитета, задержано свыше сотни человек, а в ходе обысков изъята масса улик. Весомость находок следствия Свердлов не мог оценить наверняка, но было совершенно очевидно, что песенка его организации спета. Через несколько дней Яков знал, что под следствие по делу Пермского комитета РСДРП попали 54 человека (96).
Вот таким Яков Свердлов и угодил в тюрьму. Это фото было сделано в Перми незадолго до ареста 10 июня 1906 года
Следователи по большевистскому подполью работали весьма умелые. Но и Яков был опытный подследственный, он избрал любимую тактику арестантов — вы расскажите, а я послушаю. Вы докажите, а я посмотрю, как защищаться. Свердлову удалось выяснить, что прямых улик против него у пермской охранки было мало. К сожалению, жандармы знали, что арестовали не абы кого, а самого неуловимого товарища Андрея. Посидеть пару-тройку месяцев молчуном да и выйти дуриком за недоказанностью, что удавалось Свердлову в предыдущие аресты, — на сей раз об этом можно было не мечтать.
Поначалу Яков думал, что шансы у него есть и довольно неплохие. Дело в том, что он был арестован с паспортом студента Льва Герца. Такого человека в реальности не существовало, но специалист типографской подделки документов знал, что качество фальшивки — безупречное. Обычная проверка, даже и проведенная скрупулезным экспертом, показала бы, что бланк и печати настоящие. Поэтому некоторое время Свердлов с жаром убеждал собеседников, что он — бывший студент, не так давно примкнувший к революционному движению. Но следователи не торопились и проверку проводили со всем тщанием — они отправили запрос по указанному месту выдачи. И в ответе, разумеется, говорилось, что никакому Льву Герцу сей документ не выдавался (85).
Замаячило дело о бродяжничестве. Это было бы меньшим из зол, если бы не идентификация охранкой Якова как товарища Андрея. Во время июньского фестиваля
