Ледяное пламя Якова Свердлова - Роман Валериевич Волков

Осенью некоторых «массовиков» и молодых активистов начали потихоньку отпускать. Яков готовился к этому моменту. У него появлялся шанс установить связь с соратниками на воле. При удачном стечении обстоятельств Яков вполне бы мог восстановить управление Пермским комитетом, включая боевые группы. В общем, сделать то, чем потом на протяжении XX века с таким успехом занимались сицилийские доны мафии и советские воры в законе. Его лекции преследовали целью не только просветить темных еще смутьянов-заводчан, но и найти себе надежного связного.

Василий Щербаков так описывал кипучую деятельность тюремного агитатора: «Яков Михайлович ведь тогда был совсем молодой, чуть больше двадцати лет. А любой, кто хоть раз встречался с ним, ощущал его неуемную энергию, жажду деятельности, острый ум и знания эрудита. В тюрьме его стараниями был создан настоящий партийный университет. Он внимательно приглядывался к слушателям. С теми, кто проявлял особую тягу к знаниям, занимался отдельно. Они его помощниками первейшими были» (92). К сожалению, адъютанта Свердлова — Толика Парамонова, — хоть тому и было только шестнадцать, отпускать не торопились.

Глава 15. Одиночка с видом на Шайтан-гору

Поскольку идентичность Свердлова и большевистского лидера товарища Андрея была для тюремщиков несомненной, они сочли слишком ненадежным держать его на относительно мягком режиме и перевели Якова в новую пермскую тюрьму — прекрасно охраняемую, практически неприступную.

Тюремный замок на Сибирском тракте был построен в 1880-х годах и принимал арестантов меньше двух десятков лет. Сюда отправляли особо опасных преступников, убийц, террористов. Это учреждение отличалось строгим режимом содержания, меньшим количеством заключенных в камере, и сюда попадали только мужчины. До революции тюремный замок назывался исправительным арестантским отделением. С 1918 по 1956 годы здесь находилась тюрьма ОГПУ, НКВД, МГБ № 2. А сейчас в этом здании с жуткой историей располагается Пермский кукольный театр. Однако и по сей день в закулисных подсобках театра вполне узнаваемы тюремные интерьеры.

Исправительное арестантское отделение с первых дней его работы овевала мрачная слава — в тюремном дворе производились смертные казни. В то время в Перми не расстреливали даже бывших военных, поэтому все экзекуции были через повешение. Окна камер выходили на этот дворик последней скорби, и арестанты то и дело становились невольными свидетелями казней. Да и последнее пристанище несчастные находили неподалеку от тюремных стен — в безымянных могилах за забором Военного кладбища. И все это в целом было дополнительным элементом давления на заключенных, многие из которых теряли всю силу духа, постоянно пребывая в тени смерти (107).

Тюремный замок на Сибирском тракте, мрачное исправительное арестантское отделение, в котором производили казни заключенных

Яков Свердлов в уныние не впадал. Бойцовский дух был по-прежнему крепок, и от своих взглядов и устремлений он отказываться не собирался. После этапирования и обязательного карантина Яков был помещен в камеру к политическим заключенным. Им была хорошо известна репутация товарища Андрея, и хоть среди арестантов строгого режима преобладали эсеры, новые товарищи единогласно избрали Свердлова новым старостой.

Сложно сказать наверняка, поддержали бы заключенные исправительного арестантского отделения идею о новом побеге или же нет. Свердлов сам отказался от попытки повторить затею. В тюрьме на Сибирском тракте не было распропагандированных или подкупленных солдат и надзирателей. Наружный периметр охраняла элитная часть — драгуны 54-го Новомиргородского полка. В помощь им в тот год начали присылать отряды кавказских стражников, которых в Перми без разбора всех поголовно называли «ингушами». Эти караульные отличались особой суровостью и замкнутостью, далеко не все из них хорошо говорили по-русски. Не было ни малейшего смысла надеяться на успех большевистских агитаторов с такой охраной (107).

Свидания в этой тюрьме давали значительно реже, а новичкам да подследственным и вовсе не стоило на них рассчитывать. Свердлов скрепя сердце вынужден был полностью сосредоточиться на начинавшемся судебном процессе. Ему грозило до десятка лет тюремного заключения или же сопоставимый каторжный срок. Путь на свободу теперь лежал только через легальные способы смягчения наказания.

В октябре 1906 года суд наконец вынес решение по делу Якова Свердлова. Он был приговорен к двум годам крепости, не считая полутора лет предварительного заключения. После вынесения приговора Свердлова отправили в другое исправительное арестантское отделение — в Нижней Туре в 200 километрах от Перми. Об этой «николаевской полуротке» под горой Шайтан шла особенно дурная слава. Заключенных там морили голодом, забивали до смерти, а в зимнее время — загоняли в гроб морозом и сыростью. Яков в нижнетурьинской тюрьме пребывал в одиночной камере. Пять шагов в длину и два с половиной в ширину — таков был каменный мешок, который Свердлов за два месяца изучил до мельчайших деталей (71). Два года в таких условиях могли Якову стоить здоровья и жизни.

Клавдия Новгородцева впоследствии рассказывала, что Яков, поначалу ликовавший из-за столь относительно недолгого присужденного срока — всего-то три с половиной года, не десять на каторге! — в Нижней Туре захандрил. Свердлова посещали сомнения — выдюжит ли он в холодной сырой одиночке два года. Даже если хватит ему физического здоровья, не подведет ли душевное? Час прогулки и затем двадцать три в каменном мешке, не свихнуться в таких условиях — трудная задача. Постоянные ветра, лютый зимний холод пограничья с Северным Уралом, мрачная гора Шайтан, заслоняющая солнце. И полная изоляция.

Глава 16. Политический авторитет Екатеринбургского централа

23 сентября 1907 года наконец состоялся суд, и Казанской судебной палатой Свердлов был осужден на два года крепости без учета предварительного заключения. Два года — не такой большой срок для опытного подпольщика, который в сумме провел в заключении едва ли не больше времени.

В сентябре 1907 года, вскоре после суда, Якова переводят в Екатеринбургский централ. Формально это было ужесточением режима содержания. По факту же для деятельного экстраверта вызволение из каменного мешка нижнетурьинской одиночки стало настоящим спасением. Свердлов даже на этапе излучал почти неприличное веселье, постоянно подтрунивая над конвоирами. Куда бы его ни везли — главное, прочь от ледяных стен осточертевшей одиночки, прочь от проклятой горы Шайтан! Такое чувство, что он все-таки вырвался на волю, — распирало Якова, он улыбался и непрестанно напевал. Поэтому поначалу сидельцы камеры № 11 Екатеринбургского централа приняли Свердлова за уголовного — развинченностью,