Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин
Телеграмма И.В. Сталина всем секретарям губкомов о необходимости раскола внутри церкви и смещения патриарха
14 апреля 1922
Подпись — автограф И.В. Сталина
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 29. Л. 12]
Завершение Гражданской войны не приведет большевистских лидеров к пересмотру политики подавления оппонентов режима. «Что касается нашей политики по отношению к внутренним врагам, она должна оставаться такой же, какой была… т. е. политикой подавления всех противников пролетариата… Наша внутренняя политика сводится к тому, чтобы остатки буржуазного класса не получали даже минимума свободы», — так определит в ноябре 1920 г. Сталин итоги трехлетней борьбы за социализм и ее задачи[229]. Реализуя эту задачу, большевистское руководство организует летом 1922 г. судебный процесс правых эсеров. Успехи эсеровской пропаганды пугали большевистское руководство. Лозунги Тамбовского и Кронштадтского восстаний, среди которых широкое распространение получил «За Советы без коммунистов», вновь обозначили реальную политическую альтернативу. Пройти через эту развилку было решено, используя не политические, а репрессивные методы. Первым из череды последовавших в 1920–1930-е гг. уголовно-политических процессов станет именно судебный процесс социалистов-революционеров, который пройдет в Москве с 8 июня по 7 августа. По его итогам 7 августа 12 подсудимых будут приговорены к высшей мере наказания[230]. Рассчитывая продемонстрировать беспристрастность, большевистское руководство при этом постарается максимально замаскировать свое непосредственное руководство процессом. 20 июня Сталин направит в Верховный трибунал председательствовавшему в нем Г.Л. Пятакову письмо в связи с заявлением следователя по делу правых эсеров Я.С. Агранова. Агранов, ссылаясь на постановление ЦК РКП, заявил, что «процесс не преследует карательных целей, а имеет задачей политическую борьбу между Советской властью в лице партии большевиков и ПСР». Сталин от имени ЦК сочтет необходимым «незамедлительно» довести до сведения Трибунала, «что никакого постановления указанного рода или близкого к нему ЦК РКП не выносил…» [231]
Московский процесс над эсерами откроет череду аналогичных судебных дел на местах. Роль политического руководства партии вполне раскрывается одной из шифротелеграмм Сталина С.М. Кирову в Баку, отправленной в июле 1922 г. В ней он настаивает на отсрочке суда над эсерами, добиваясь более убедительной его подготовки. По итогам процесса, прошедшего в декабре в Баку, восемь подсудимых приговорили к расстрелу [232].
Письмо И.В. Сталина в Верховный трибунал Г.Л. Пятакову о заявлении следователя Я.С. Агранова по поводу характера процесса правых эсеров
20 июня 1922
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 2368. Л. 1]
Шифротелеграмма И.В. Сталина С.М. Кирову в Баку с просьбой отложить процесс эсеров на один месяц
14 июля 1922
Подпись — автограф И.В. Сталина, резолюция — автограф А.М. Назаретяна, помета — автограф К. Аустриной
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 30. Л. 27]
Очевидно, что для Сталина, как, впрочем, и для большинства представителей большевистской элиты, принуждение и прямое насилие стали к исходу Гражданской войны инструментом повседневной борьбы за социализм.
«Разгромить старый мир». на фронтах Гражданской войны
В результате Октябрьской революции, разгона большевиками легитимного и легального Учредительного собрания, политики, проводившейся большевистским Совнаркомом, в 1918 г. на пространствах бывшей Российской империи развернется полномасштабная Гражданская война. Ленин не избегал ответственности за ее развязывание: «На все обвинения в Гражданской войне мы говорим: да, мы открыто провозгласили то, чего ни одно правительство провозгласить не могло. Первое правительство в мире, которое может о Гражданской войне говорить открыто»[233]. Признал Ленин и то, что большевики для удержания власти применили «самые крайние, самые отчаянные, ни с чем не считающиеся приемы Гражданской войны»[234]. Одним из документов, характеризующих формирование такого рода подходов, можно назвать телефонограмму Ленина и Сталина, направленную ими 21 февраля 1918 г. в Исполнительную комиссию Петроградского комитета об отправке «поголовно всей буржуазии до одного, под контролем… рабочих, на рытье окопов» под Петроградом[235].
11 августа 1918 г. Ленин напишет письмо в Пензенский губком РКП(б) в ответ на сообщение о крестьянском восстании: «Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь везде «последний решит[ельный] бой» с кулачьем. Образец надо дать. 1) Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийцев… 4) Назначить заложников…»[236] Сталин станет одним из тех сподвижников вождя Советского государства, кто примет самое активное участие в формировании и реализации соответствующих практик.
Жестокость и готовность к использованию самых крайних мер характеризуют, вероятно, любую Гражданскую войну и поведение всех вовлеченных в нее сторон. Большевики по тем или иным причинам оказались готовы к этому лучше своих противников. Сталин вполне последовательно проводил в жизнь эту линию. Предпочитаемые практики управления он продемонстрирует летом 1918 г. в Царицыне и Воронеже. В связи с реальной угрозой голодных бунтов из-за дезорганизации продовольственного снабжения промышленных центров ленинский СНК предпринимает ряд экстренных мер, направленных на исправление сложившейся ситуации. В частности, 29 мая Совнарком назначает Сталина «общим руководителем продовольственного дела на Юге России, облеченным чрезвычайными правами». Назначение состоится через несколько дней после того, как в Москве получат телеграмму от Чрезвычайного комиссара Юга России Г.К. Орджоникидзе, адресованную Ленину и Сталину. «Положение здесь (в Царицыне) неважное — нужны решительные меры, а местные товарищи слишком дряблы… На станции шесть маршрутных поездов с хлебом — в Москву, Питер — и не отправляются… Еще раз повторяю, что нужны самые решительные меры, — вокруг Царицына бушует контрреволюция»[237]. Слышать подобные жалобы от «чрезвычайного комиссара» тем более странно, что декретом СНК от 9 апреля Орджоникидзе вменялось в обязанность «неуклонное проведение директив центральной советской власти на суше и на море» на гигантской территории, «объединяющей деятельность Крыма, Донской области, Терской области, Черноморской губернии, Черноморского флота и всего Северного Кавказа до Баку»[238]. Мандат Орджоникидзе, кстати сказать, был подписан не только Лениным, но и Сталиным. Из Орджоникидзе, судя по всему, диктатор не получился, но громкой по названию должности его не лишат. Советская власть в поисках решения острых проблем создает все новые органы чрезвычайного управления. В дополнение к «чрезвычайному комиссару Юга России» Г.К. Орджоникидзе в Царицын
