Жаркое лето сорок первого - Рыжий

Пехотинцы из отделения прикрытия тут же начали занимать позиции. Ещё буквально через пару минут подкатили две подрессоренные повозки с установленными на них станковыми пулемётами «Максим». Вот только бойцы в расчётах были какими-то не такими. Присмотревшись, понял – в кубанках они, несмотря на лето, и, несколько человек, если не ошибаюсь, даже в бурках. А на ногах галифе с лампасами. На секунду я даже усмехнулся – генералы за пулемётами.

Впрочем, долго смеяться было нельзя, да и нас всех подгонял лейтенант Поляков. Оказалось, пока я разглядывал необычно одетых красноармейцев, комиссар нарезал нам новый круг задач – сопровождать подводы с ранеными, а товарища военфельдшера сразу назначил начальником санитарной службы отряда – как оказалось, медработников практически не было, вот и пришлось выдвигать на эту безумно важную и ответственную должность девушку.

Сам комиссар, тут же резво (чувствуется многолетний опыт), каким-то неуловимым движением вскочил в седло, и, дав шекелей, помчался дальше по дороге, вместе со своими сопровождающими.

Занимать место среди раненых мне не хотелось, поэтому я просто шёл рядом. Как, впрочем, и старшина с лейтенантом, и боец Ионов. А вот сержант Фёдоров куда-то незаметно испарился – ну да, он при местном штабе ошивается, его ноги кормят.

За спиной резко разгорелась стрельба. Работали несколько пулемётов. Я, как опытный боец (а себя считал именно таким), смог распознать, что огонь ведут из нескольких немецких МГ-34 и советского ДП. А потом подключились и «Максимы». Причём станковые пулемёты открывали огонь попеременно. Понятное дело, что вели огонь и из другого, самого разнообразного стрелкового оружия.

Одинокая лошадка медленно тащила подводу с ранеными, поэтому я умудрялся заняться тем, для чего обычно существуют трофейные команды – сбором оружия и боеприпасов. Лично меня в первую очередь интересовали гранаты и магазины с подсумками к немецкому автомату – а что, патронов много не бывает!

Именно поэтому я и подошёл к замеченному мной унтер-офицеру вермахта, из-за ремня которого торчала граната на длинной ручке. Короткое движение, и граната оказывается за моим ремнём. Тут же переворачиваю немца на спину и замечаю подсумки с автоматными магазинами. Несколько отрывистых движений, и, поясной ремень вместе с подсумками уже висит у меня на плече. Делаю несколько шагов в сторону и замечаю ещё одного интересного немца. Судя по погонам, старшего лейтенанта – это если по-нашему. А по-ихнему (Сознательно написано так. Кто что-то скажет – в бан) – обер-лейтенанта.

Переворачиваю на бок и взгляд мой цепляется за закрытую кобуру. Кобура не обычная, а сделана более качественно, по образцу и подобию обычного армейского варианта. Недолго думая, раскрываю её и извлекаю пистолет. Это оказался Р-08 «Люгер», только не обычный, а с гравировкой – «Günther in guter Erinnerung. Frankreich 1940.»*

*Гюнтеру на добрую память. Франция. 1940 год.

Недолго думая, снимаю с него офицерский ремень, на котором закреплена планшетка с кобурой. Оружие прячу обратно в кобуру и начинаю охлопывать карманы в поисках документов. Офицерскую книжку, конверт с письмами и фотографию нашел сразу. Взгляд зацепился за ленту «Железного Креста Второй Степени».

Потом заметил цепочку, потянул за неё и вытащил из второго нагрудного кармана явно старинные часы-луковку на цепочке.

Часы – вещь нужная, особенно, с учётом того, что в СССР с часами перед войной были изрядные проблемы. Нет, часовые заводы были, они выпускали свою продукцию, но так уж вышло, что всех потребностей большой страны они покрыть явно не могли. Поэтому, не раздумывая я собрался их приватизировать в свою пользу – прадеду подарю или обменяю на что.

Вот за этим делом меня и застали.

-Что это такое! Боец! Прекратить мародёрство!

Оставив в покое обер-лейтенанта, поворачиваюсь через плечо и вижу в нескольких шагах от себя молодого парнишку, лет девятнадцати-двадцати от роду. Одет он, как и все – в гимнастёрку и галифе, на голове фуражка, а на ногах сапоги. Командирский ремень, сержантская полевая сумка, противогазная сумка, револьвер в кобуре, а за плечом вижу ствол винтовки.

Присматриваюсь к петлицам – «пила» старшины, а на рукавах – комиссарские звёзды. «Заместитель политрука» - осенило меня.

-Встать! Смирно! – Рявкнул заместитель политрука. – Под трибунал захотели? Кто дал команду? Кто позволил мародёрствовать?

Крики были больше похожи на истерику – голос у первого и главного помощника любого политработника, судя по всему, ещё ломался.

На крики поспешил мой прадед. В смысле, лейтенант Поляков. Прадедом называть парня одного с тобой возраста как-то язык уже особо и не поворачивается.

-Что здесь происходит? – Спокойно спросил он.

Помощник политрука повернулся в сторону лейтенанта, и громогласно заявил:

-Вот, товарищ лейтенант! Мародерствует!

Такая постановка вопроса мне совсем не понравилась, поэтому я собрался взять всё в свои руки:

-Товарищ лейтенант, я собираю только необходимое с поля боя!

-Молчать! Кто вам дал право вмешиваться в разговор старших по званию?! – Прокричал помощник политрука.

-Я дал право. – Коротко кивнул лейтенант, осознав, что происходит. – Поскольку это мой боец. И он выполняет мой приказ, считаю необходимым выслушать его мнение.

Помощник политрука покраснел. Но спорить со старшим по званию не стал.

-Итак, боец, что собрал? – Требовательно спросил лейтенант.

-Патроны к автомату, документы немецкого офицера и пистолет. Вот, часы нашел. Считаю, их нужно передать командованию, поскольку это приспособление критически важно для успешного выполнения командным и начальствующим составом своих непосредственных обязанностей.

-Вот видите, товарищ помощник политрука? – Слово помощник, лейтенант выделил интонацией. – Боец выполнял мой приказ по сбору оружия и боеприпасов. Документы вражеского офицера могут представлять ценность для нашего командования. А вы тут кричите. Ещё вопросы?

-А кто вы собственно такой? Я вас раньше не видел! – Перешёл в новую атаку помощник политрука.

-Лейтенант Поляков. А это мой боец.

-А что у вас с формой, товарищ лейтенант? Где головной убор, почему форма вся изодрана?

По правде говоря, этот помощник политрука выглядел намного приятнее нас – в новой, хорошо выглаженной, практически необмятой форме он смотрелся как инородное тело среди нас.

-А мы из боя. Нам можно. – Коротко ответил лейтенант. – А вам вместо того, чтобы лезть не в своё дело, рекомендую заняться своими делами!

После чего лейтенант Поляков повернулся ко мне и приказал:

-Чего стоишь? Догоняй наших. Приказ никто не отменял!

-Есть! – Отвечаю я и бросаюсь со всех ног к уже успевшей оторваться повозке…

До вечера всё было относительно спокойно – несколько