Сибирские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки
Опеть Иван-царевич встает, выходит, свистнул по-молодецки, гаркнул по-богатырски, прибежал его добрый конь. Клал он на коня потнички, на потнички — коврички, на коврички — ковры сорочинские, подтягивал двенадцать подпруг шелковых, вставал вальяшно, садился в черкацко, брал с собой меч-кладенец, копье борзумецко. Бил коня по крутым бедрам. Конь рассержается, выше лесу подымается, выше лесу стоячего, ниже облака ходячего. «Как бы на эту пору Булат-молодец!» И ниоткуль взялся Булат-молодец: «Што тебе, Иван-царевич? Кака служба, кака нужда?» — «Нужно победить короля». — «А много у него силы?» — «Силы у него на три полка». — «Ну это нам на три часа».
Александра-царевна слушала их разговор под окошком.
Вот они поехали: Иван-царевич с левой стороны, Булат-молодец — с правой. Секли-рубили, не только все войско, но и самого короля победили. Сняли с него королевскую корону, кресты, эполеты.
Приехали обратно. Александра-царевна не спит, все их дожидат. Булат спросил у Ивана-царевича: «Весь истыльный?» — «Теперь весь. Не знаю вот, куда девать королевскую корону, кресты и эполеты». Александра-царевна услыхала, отворила окно, сказала: «Давай мне на сохранение, у меня целы будут». Отдал ей Иван-царевич и стал прощаться с Булатом-молодцом. Говорит Иван-царевич: «Из-за тебя страдать поехал, Булат-молодец». — «Из-за меня, Иван-царевич». — «Теперь нам больше с тобой не видаться». — Иван-царевич заплакал, и Булат-молодец заплакал. Распростились они, и пошел Иван-царевич на кухню спать. Сном богатырским спит девять суток, не пробуждается.
А названый Иван-царевич пошел и сказал, что победил и войско, и самого короля, и начал просить позволения жениться на Александре-царевне. Александра-царевна все знат, не хочет идти за него, всё причины находит: то платье не готово, то другое чо. Ждет, когда Иван-царевич пробудится. Царь сердится: «Человек воевал, а ты замуж не хочешь выходить».
Когда Иван-царевич пробудился, тогда у них свадьба учинилась.
Они собрались уж к венцу ехать, уселись за стол названый Иван-царевич и Александра-царевна. У царя все думники, советники, сенаторы, вся родня. Александра-царевна и говорит: «Вот, тятенька, маменька, и ты, Иван-царевич, вот у тятеньки вся родня тут, все думники, советники, сенаторы, бояры, а у тебя, Иван-царевич, один дядя, и того здесь нет». — «Да ну его, нашто его сюда». А царь: «Нет, нет, нет, надо его сюда».
Послал слуг, слуги привели его.
Ну настоящий Иван-царевич обходится по-царски, садится на лавку. Царь глядит, што этот по-царски обходится. А Александра-царевна вылазит из-за стола, наливат чару полтора ведра вина, подает названому Ивану-царевичу: «На вот, выпей». А он взял и говорит: «Неужели я это полтора ведра чару могу выпить на единый дух». Он отпил маленько. Она долила чару и подходит к настоящему Ивану-царевичу: «На вот, Иван-царевич, выпей чару на единый дух». Он говорит: «Нужно настоящей голове подать». Она обернулась, подала эту чару родителю. Царь выпил. Потом она опеть наливат, подает настоящему Ивану-царевичу, он говорит: «Подай матери». Она матери подала, мать маленько попроведала. Александра-царевна долила, опеть ему подает.
Он и говорит: «Покушай сама». Она малесенько испила, пошла, долила. «Ну, Иван-царевич, выпей на единый дух». Ну что, он богатырь, воевал, берет эту чару, проздравил: «С законным браком вас», — как опрокинул, так и выпил на единый дух.
И она тогда стала спрашивать у названого Ивана-царевича: «Как ты воевал, весь истыльный приехал?» Он говорит: «Весь истыльный». — «А ты, — гварит, — Иван-царевич, воевал, весь истыльный приехал?» Он снимат с руки перчатку, у него пальцов нету. И вот она опять спрашиват у названого Ивана-царевича: «Как ты второй раз ездил воевать, весь истыльный приехал?» — «Весь». — «А ты?» Иван-царевич снял с ноги сапог: у него пальцов нет.
Она опять спрашиват у того Ивана-царевича: «Ты ездил в третий раз, так што весь истыльный приехал и снял с короля корону, кресты и эполеты?» Он гварит: «Весь истыльный; нет, ничего не снимал». — «А ты, Иван-царевич?» — «Весь истыльный. Королевскую корону снял, кресты и эполеты и принес».
Потом она и говорит: «Вот, тятенька, не этот Иван-царевич, а этот. За этого я замуж и пойду».
Тогда царь спросил, названый Иван-царевич все рассказал. Царь взял вывел его из-за стола, раздел, все надел на настоящего Ивана-царевича, а того расстрелял. А с этим — веселым пирком да свадебкой, поженил Ивана-царевича.
Царских два советника стали злиться (царь с ними мало стал водиться), стали лихо думать. Думники, советники пошли к царю и говорят: «Иван-царевич похвалятся достать свинку — золоту щетинку». Он вызыват: «Иван-царевич, сослужи мне службу: приведи свинку — золоту щетинку. Ежли не приведешь, я тебя сказню-повешу или в дальни города отошлю».
Он закручинился, запечалился, слезно заплакался, приходит к Александре-царевне. Александра-царевна спрашиват: «Што, Иван-царевич, закручинился, запечалился?» — «Ах, Александра-царевна, человек молодой на чужой стороне. Царь наложил службу: велит привести свинку — золотую щетинку. Где же я ее найду? Ежли не найдешь, то сказню иль повешу, гварит». — «Ой, Иван-царевич, не кручинься, не печалься; погоди, я схожу к бабушке-задворенке, спрошу, не встречала, не видала ли она». Прибежала: «Бабушка-зад воренка, не знашь нашего горя-то?» — «Какое у вас горе?» — «Царь велит привести свинку — золоту щетинку. А где мы ее возьмем?» — «Ой, да, дитя, я ут-ресь вышла на крылечко раненько, она ходит в заповедных-то лугах».
Ну вот, она прибегат домой, сказыват Ивану-царевичу. Иван-царевич взял веревочку, пошел в заповедны луга. И нашел эту свинку, поймал, привел к царю. Царь возрадовался, залюбил пуще Ивана-царевича, а этих думников совсем забыл.
Ну вот, они вовсе стали зло думать. «Ваше царское величество, ваш зять похвалятся достать сорокапегую кобылу, сорок пежин с пежинкой, каждая пежина по сороку рублей с полтиной».
И вот царь вызыват Ивана-царевича: «Сослужи мне службу, приведи сорокапегую кобылу, сорок пежин с пежиной, каждая пежина по сороку рублей с полтиной. Ежли не приведешь, я тебя сказню-повешу или в дальни города сошлю». Он закручинился, запечалился, слезно заплакался. Приходит к Александре-царевне. Александра-царевна спрашиват: «Што, Иван-царевич, закручинился, запечалился?» — «Ах, Александра-царевна, царь наложил службу: велит привести сорокапегую кобылу, сорок пежин с пежиной, каждая пежина по сороку рублей с полтиной. Где ж я ее найду? Ежли, гварит, не найдешь, то сказню иль повешу». — «Ой, Иван-царевич, не кручинься, не печалься! Погоди, я схожу к бабушке-задворенке, спрошу: не встречала, не видала ли она». Прибежала: «Бабушка-задворенка, не знаешь нашего горя-то?» — «Какое опеть горе у вас?» — «Царь велит привести сорокапегую кобылу, сорок пежин с пежиной, каждая
