Михаил Тухачевский. Портрет на фоне эпохи - Юлия Зораховна Кантор

дерева в Ингольштадте фигурки идолов-солдатиков. Коктейль мужества и инфантильности тогда восхитил и озадачил его приятелей. Ставший старше, но не повзрослевший поручик-командарм снова играет с «идольчиками». И всерьез, огнем и мечом, не осознавая того, сам создает их в реальной политической жизни. Здесь сошлось много больше одного лишь мальчишества: и его – с детства – безверие, и своими глазами увиденная стихийная жестокость воюющих масс, не вписывающаяся в рамки христианства, и, возможно, главное: он мог снова почувствовать себя пленником – а бежать – из регламентированной рутины – невозможно.

Тухачевский сделал ответственнейший доклад в Академии Генштаба. Ему «высочайше доверено» Лениным и Троцким прочесть лекцию о национальной и классовой стратегии. Эта лекция – второй шаг на пути Тухачевского к созданию коммунистической военной теории, и шаг, вероятно, не менее важный, чем записка о коммунистическом комсоставе.

В лекции «Стратегия национальная и классовая» Тухачевский стремился применить марксистское учение к сфере военного искусства и к условиям ведения гражданской войны. Сделав оговорку о том, что не отрицает «вечных основ стратегии», он настаивал на принципиальных отличиях гражданской войны от национальной, межгосударственной. Он подчеркивал, что план гражданской войны не может быть составлен раньше ее начала, поскольку начало это спонтанно. И ее армии будут «продуктом импровизации». Тухачевский явно увлекается, убеждая: революционная энергия и смелость доминируют над всем остальным. К счастью для большевиков, в своей практике тех лет Тухачевский все-таки не позволил этим качествам превалировать над здравым смыслом. Чем и объяснялась его действительно фантастическая успешность как военачальника.

Тухачевский акцентировал внимание на политическом факторе гражданской войны и, памятуя о перманентных конфликтах с комиссарами, настаивал на полной независимости военных командиров от политиков в принятии стратегических решений: «Нет оснований считать, что в гражданской войне… политикам дозволено вмешиваться в способы достижения поставленной стратегии цели. Высказываемые некоторыми положения о праве вмешательства политики в стратегию в гражданской войне надо отвергнуть»128.

Краскомы Гражданской войны: М.Н. Тухачевский, С.М. Буденный, П.Е. Дыбенко и другие. Не позднее 1921.

[Семейная коллекция Н.А. Тухачевского]

Он настаивал на необходимости учета классового состава населения территорий, на которых разворачиваются боевые действия, и считал, что на завоеванных внутри собственной же страны землях нужно установить жесткий, оккупационный режим: «Мы действительно небольшими армиями можем завоевать колоссальные пространства, и при этом имея тыл всегда обеспеченным. Это достигается с нашей стороны быстрым укреплением в занятых областях власти рабочих и крестьян. Военно-административные органы создают из родственных классов местные формирования»129. О методах обеспечения этими классовыми формированиями диктатуры пролетариата Тухачевский не упоминает – они и без того хорошо известны его слушателям, только что покинувшим окопы Гражданской.

В начале 1920 года Тухачевского вновь направили на юг, где он возглавил Кавказский фронт. В его задачи входило завершение разгрома Вооруженных сил Юга России под командованием генерала А.И. Деникина. На момент назначения Тухачевского силы Кавказского фронта провалили все боевые задачи, и отряды заняли исходные позиции для продолжения реализации Северо-Кавказской операции. На линии разграничения ситуация была крайне неоднозначна – белогвардейцы имели как численное, так и техническое преимущество. Командование приняло решение произвести так называемую Тихорецкую операцию. Она предполагала проведение последовательных атак с завершением в виде массированного удара. Затем миссия плавно перешла в Кубано-Новороссийскую операцию и окончилась захватом Екатеринодара, а также форсированием Кубани. 27 марта 1920 года силы фронта заняли Новороссийск и, как следствие, весь юг России130.

После ликвидации сопротивления белых на Кавказе Тухачевский издал приказ 11-й армии, входившей в состав фронта, занять Азербайджан, что и было сделано131.

Россия за четыре года Гражданской войны (1918–1922) потеряла 13 млн человек. Из них около 2 млн покинули страну, на полях сражений потери красных и белых составили примерно столько же. Жертвами террора стали 1,5 млн россиян, около 300 тысяч из них – евреи, убитые во время погромов, проводимых и белыми, и красными. Семь с половиной миллионов мирного населения погибли от болезней и голода132.

«Кто жесточе – красные или белые? Вероятно, – одинаково… В России любят бить, – безразлично кого», – обреченно констатировал Максим Горький, позволивший себе «несвоевременные мысли», хоть и был на стороне красных133. А Максимилиан Волошин, революцию не принявший, по-своему рефлексировал в разгар Гражданской:

И там, и здесь между рядами

Звучит один и тот же глас:

«Кто не за нас – тот против нас.

Нет безразличных: правда с нами».

А я стою один меж них

В ревущем пламени и дыме

И всеми силами своими

Молюсь за тех и за других134.

Непримиримый диалог ментальных потомков красных и белых продолжается вот уже сто лет.

Глава 5

Дан приказ ему – на запад: Польский марш

На Дону и в Замостье

Тлеют белые кости,

Над костями шумят ветерки.

Помнят псы-атаманы,

Помнят польские паны

Конармейские наши клинки.

А. Сурков

Получившая в 1918 году независимость Польша в течение последующих лет превратилась в восточный форпост Версальского договора.

Михаилу Тухачевскому суждено было стать протагонистом внятно обозначенной доктрины большевистской России, выраженной в призыве: «Даешь Варшаву!» А возникшему, вследствие катастрофического для России «чуда на Висле», сотрудничеству большевистских военных кругов с Германией – губительной «уликой» для обвинения его в измене Родине в 1937 году.

Поражение России и Германии, а также Австро-Венгрии в Первой мировой войне вновь – впервые после польского национального восстания в 1863 году – реанимировало идею польской государственности. То, что Германия и Австро-Венгрия в ноябре 1916 года, а Россия в августе 1914 года и в марте 1917 года объявили о намерении создать независимую Польшу, не только не уменьшило, а, пожалуй, увеличило стремление поляков стать независимыми и от Германии, и от России, и от Австро-Венгрии. А после того, как пришедшие к власти в России большевики провозгласили право народов на самоопределение и взяли курс на мировую революцию, оттолкнув от себя бывших союзников по войне, взоры поляков обратились к державам Антанты. Еще не имея четко очерченных границ, Польша при активной и решающей помощи западных стран, и в первую очередь Франции, стала быстро занимать одно из ведущих мест в геополитическом пасьянсе в Восточной Европе.

Россия решилась на жесткий военно-социальный эксперимент в Польше, поскольку та являлась «буфером между Россией и Германией», «опорой всего Версальского договора», не признаваемого большевиками. В ходе Гражданской войны и интервенции положение советской власти