Виктор Черномырдин: В харизме надо родиться - Андрей Вячеславович Вавра

[Музей Черномырдина]

Когда призвали в армию, не затерялся. Однажды вызвал его командир и приказал ехать старшим группы, несмотря на то что с ними ехал сержант. И еще ему, рядовому, взять под свою персональную ответственность этого сержанта.

В его время настоящей дедовщины еще не было. Но все равно «салагам» их место объясняли. Но ребятам его призыва, а они были «здоровые, спортивные, дружные», это не понравилось, и они дали старослужащим отпор: «Нет, не будет этого!» А на третий год службы, когда ЧВС избрали «дедом», он все порядки и правила «поломал». «Никаких унижений не было. Унижать того, кто слабее, моложе, – несправедливо и нечестно».

В 1960-м после армии вернулся в Орск. На свой завод, в свой цех. В 1962 году поступил в Куйбышевский политехнический институт, окончил его с дипломом инженера-технолога. После института работал начальником нефтеперерабатывающей установки на Орском нефтеперерабатывающем заводе.

Был инициативным, коммуникабельным, не боялся работы, вызывал доверие – такие люди всегда нужны. Таких замечают – советская кадровая политика была высокого качества.

Вот такими серьезными были тогда инженеры-экономисты. 1966

[Архив Е. В. Белоглазова]

Екатерина Степановна: «И лидером в делах он становился всегда не из-за бойкости характера, а из-за основательности, умения ладить с людьми, увлечь их общей работой. Так было в Орске, это точно знаю. Иначе ему, начальнику одной из множества установок завода, и не предложили бы работу в горкоме партии».

Так получилось, что в 1967-м его практически в одно и то же время потянули в три разные стороны. С разницей практически всего в неделю. Сначала предложили стать начальником цеха. На тот момент – самая его заветная мечта. А чуть ли не на другой день вызывают в горком партии. Там ему сообщают, что «есть мнение» взять его инструктором в горком. В промышленно-транспортный отдел.

И тут ЧВС показал свой характер – решительно отказался. Заявил: хочу работать на производстве. Здесь его место. Однако о самоотводе надо было сообщить лично – на бюро горкома. А пока оно не состоялось, Виктор Степанович получает новое предложение – перейти на работу в органы безопасности. Черномырдин и тут заявляет твердое «нет»: хочу заниматься тем, что знаю и люблю, работать там, где от меня пользы стране будет больше.

«Куда партия пошлет» – это не про него. Он свое дело выбрал. Идет туда, к чему лежит душа, где он может себя проявить лучше всего. Еще тридцати не было, а уже умел говорить «нет». А главное, твердо знал, чего хочет. Но на бюро горкома его, даже не вызвав, не поговорив, не спросив, сразу утвердили.

Екатерина Степановна: «За неполных пять лет Виктор последовательно, но стремительно прошел через все ступени промышленного отдела горкома партии – заместитель заведующего, заведующий отделом… Служебного роста он добивался работой, а точнее, работа, то, как он к ней относился, выполнял ее, обеспечивала его продвижение».

Партийная работа позволила сильно расширить кругозор. Он объездил все заводы города, многие из которых были союзного подчинения (это Орский никелевый комбинат, крупнейшие машиностроительные заводы, завод имени Чкалова, трикотажная фабрика, швейная фабрика, военные заводы, крупный транспортный узел, мясокомбинат – пятый в Союзе, рядом – Орско-Халиловский металлургический комбинат). Если была возможность где-то посмотреть интересный опыт, ездил: Челябинск, Свердловск, Оренбург. Во все он стремился вникнуть, все сам узнать. Региональная экономика, производственные цепочки, принципы и методы управления, а главное – бесконечное число людей, с которыми приходилось общаться. Работая в партаппарате, прошел отличную школу, которая «людей жестко шлифовала, как наждак. Такую школу пройти нужно было».

Параллельно Черномырдин учился во Всесоюзном заочном политехническом институте, куда поступил сразу на 3-й курс экономического факультета. По окончании получил диплом инженера-экономиста.

Завкафедрой там был экономист С. М. Лисичкин (не путать с Г. С. Лисичкиным – известным экономистом-рыночником, чье имя было популярно в конце 1980-х – начале 1990-х годов). Он похвалил дипломную работу (сказал – готовая кандидатская!) и предложил стать его аспирантом. Черномырдин и тут отказался. Его тянула к себе не наука, а практическое дело. Не смотреть со стороны и анализировать, а самому вариться в гуще производственных проблем.

Работа в горкоме тоже явно была не его. «Вспоминал часто, как ходил еще рабочим на смены, на свою установку. И это была радость – чувствовать особую атмосферу настоящего живого дела, и пусть малую тогда еще, но – ответственность не только за себя, но и за весь завод, частью которого ты являешься, и оттого – не можешь подвести товарищей, и оттого – должен сделать все, что можешь и даже не можешь!»

А дальше начинается его первое большое дело. Это уже 1973 год.

1.2. Вверх по карьерной лестнице

В 1966 году под Оренбургом было обнаружено огромное газовое месторождение. На тот момент равных ему по запасам в мире насчитывались единицы, а в Европе оно было крупнейшим.

Газ там был с высоким содержанием сероводорода. Оренбургские газодобытчики впервые в отечественной практике столкнулись с проблемой добычи такого газа. Основное количество серосодержащих соединений из природного газа удаляется на газоперерабатывающих заводах перед подачей в магистральные трубопроводы для предотвращения коррозии труб. А значит, требуется его специальная очистка.

Рассказывает Михаил Тарасов, который первоначально работал в газовой отрасли, а потом долгие годы был советником ЧВС в правительстве:

«Оренбургское месторождение – оно огромное, а что с ним делать, не знали. Решили тогда газ просто сжигать в ТЭЦ. Когда построили первый газопровод Оренбург – Заинск, он проработал четыре месяца и весь развалился. Было много пожаров. Народа уйму потравили – когда газ пошел неочищенный. Потому что там много сероводорода – 2–3 %. Уже 0,08 % – смертельная для человека концентрация. Тогда приняли решение его очищать – строить газоперерабатывающий завод. И не просто завод, а самый что ни на есть настоящий гигант социалистической индустрии. Оренбургский завод – он же в пол-Москвы. А технологии у нас не было. Оборудование для завода закупали во Франции. В то время газовые месторождения с высоким содержанием сероводорода разрабатывались только там и в Канаде. А в 70-м году подоспел контракт “газ – трубы”. Там не только трубы, они и деньги давали, и другое оборудование. Все за счет газа. Мы должны были по этому контракту в 73-м году поставить газ. И это сделали за счет оренбургского месторождения»[1].

Оренбургский газоперерабатывающий завод. Начало 1970-х

[Из открытых источников]

В