«Практический работник» Георгий Маленков - Андрей Константинович Сорокин

должны были получить аналогичное оборудование для нужд городского хозяйства. Очевидно, однако, что предпринятые Кузнецовым шаги иначе как произволом назвать довольно сложно. Однако вряд ли случайно, что Устинов, который не станет настаивать на возврате оборудования, останется при своей оценке происшедшего. Он будет просить Маленкова дать указания Ленинградскому обкому «впредь подобные изъятия производить с согласия Наркомата вооружения или, в крайнем случае, директора завода, куда адресовано оборудование». Устинов откровенно капитулировал перед Кузнецовым. Жуков и Бабаев порекомендуют Кузнецову «дать указание работникам Ленинградского городского комитета ВКП(б) и городского совета депутатов трудящихся в соответствии с просьбой т. Устинова»252. Не приходится сомневаться, что подобное поведение Устинов и в еще большей степени Маленков воспринимали по меньшей мере как вызывающее, и это не могло не отражаться негативным образом на их личных и деловых отношениях с Кузнецовым. Оценивая динамику развития этих отношений, нельзя не вспомнить о многочисленных случаях недовольства Сталина действиями ленинградского руководства в период обороны и блокады Ленинграда. В переговорах по прямому проводу Маленков часто участвовал в них вместе со Сталиным, а в целом ряде случаев транслировал неудовольствие Сталина, связываясь с Ленинградом по прямому поручению вождя. Взаимное раздражение, похоже, накапливалось в течение ряда лет и, вероятно, сыграло свою роль в позиции, занятой Маленковым в тот период, когда начало раскручиваться «ленинградское дело».

Для завершения разговора об этом участке работы необходимо сделать еще один вывод. Маленков занял ключевую позицию у рычагов распределения реальных материальных ресурсов. Он станет получать большое число обращений со стороны наркомов, первых секретарей обкомов, крайкомов, ЦК национальных республик с ходатайствами об удовлетворении тех или иных потребностей конкретной территории или сферы экономики в том или ином виде промышленного оборудования, тех или иных ресурсах. Советские управленцы в прямом и переносном смыслах выстроятся в очередь на прием к Маленкову, имевшему возможность практически единолично решать такого рода вопросы. Казус А.А. Кузнецова, позволившего себе взять силой то, на что другие испрашивали разрешения, значительно выделяется из общего строя взаимоотношений, принятых в среде советской номенклатуры.

Несомненно, что руководство Маленкова Особым комитетом способствовало закреплению его высокого статуса в глазах советской управленческой элиты.

«Об организации работ по урану»

Специально следует указать на значение мероприятий, проводившихся Особым комитетом, для развития конкретных отраслей советской науки. Для многих из них таким образом, судя по всему, была создана лабораторная и экспериментальная база. Чрезвычайно значимую роль в решении подобных проблем Особый комитет сыграет в процессе развития советского атомного проекта. Реализация проекта начнется после принятия ГКО 28 сентября 1942 года распоряжения № 2352 «Об организации работ по урану». Этим распоряжением Академия наук СССР обязывалась возобновить работы по исследованию возможности использования атомной энергии путем расщепления ядра урана и представить в ГКО к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания «урановой бомбы или уранового топлива»253. При академии создавалась специальная лаборатория атомного ядра, ставшая известной как лаборатория № 2 Академии наук СССР. Ее начальник И.В. Курчатов в марте 1945 года представит в Особый комитет перечень научных учреждений Германии, лабораторное оборудование и библиотеки которых целесообразно вывезти в СССР. В этом списке окажутся институты Берлина и Гейдельберга, все еще подконтрольные властям Третьего рейха. Курчатова вызовут в аппарат Маленкова, где он даст подробные объяснения. Ученому порекомендуют внести конкретные предложения о вывозе того или иного оборудования, находящегося на территории, освобожденной Красной армией. Курчатов согласится с тем, что «представленное им предложение не имеет в данный момент практического значения»254.

И.В. Курчатов. 1940-е

[Из открытых источников]

Однако очень скоро этот вопрос будет переведен в практическую плоскость. Через несколько дней после капитуляции Германии, 12 мая, Маленков получит от президента АН СССР В.Л. Комарова и начальника Главного военно-химического управления Красной армии В.В. Аборенкова сообщение. В нем говорилось, что «при проведении дальнейшей разведки гор. Берлина установлено, что институт “Кайзер Вильгельм” объединяет восемь крупных институтов по химии, физике, физической химии и биологии и является основным научным центром Германии». Подписанты просили Маленкова о передаче этих институтов Академии наук СССР255. К тому времени (10 мая) ГКО успеет принять постановление о вывозе оборудования и технической литературы Военно-химического института, Военно-токсикологического института и Центральной химической лаборатории германской армии256. По итогам «дальнейшей разведки» Маленков и Берия 14 мая напишут на имя Сталина докладную записку, 15 мая ГКО примет еще одно постановление по подготовленному ими проекту. Это постановление № 8568 создавало серьезную базу для развития советского «уранового проекта». В документе предписывалось демонтировать и вывезти в Советский Союз для знаменитой сегодня лаборатории № 2 Академии наук и Спецметуправления НКВД СССР все оборудование, материалы и библиотеку института им. Кайзера Вильгельма в Берлине; оборудование и другое имущество лабораторий фон Арденне257 и профессора Герца258 в Берлине; оборудование, библиотеку и материалы Берлинского института по ядерной физике Министерства связи; берлинский завод Ауэра по получению металлического порошка урана и завод из района Райнсберг-Цехлин по переплавке металлического порошка урана в монолитный металл; специальные металлы и материалы, обнаруженные в Берлине.

Докладная записка И.В. Курчатова Л.П. Берии о необходимом для Лаборатории № 2 АН СССР оборудовании из Германии. 12 февраля 1945

Подлинник. Машинописный текст. Подпись – автограф И.В. Курчатова, резолюция – автограф Л.П. Берии. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 4. Д. 13. Л. 5]

Демонтаж поручалось произвести силами Спецмет-управления и лаборатории № 2, а также представить предложения об использовании немецких специалистов259. За имущество «Кайзера Вильгельма» развернется борьба. Нарком химической промышленности М. Первухин также будет претендовать на эти «активы», мотивируя претензии тем, что институт выполняет большой объем работ в области физической, органической, неорганической и прикладной химии и спецхимии. Первухин будет просить пересмотреть решение от 10 мая, еще не зная о новом решении ГКО. Ранее принятые решения в пользу Наркомхимпрома пересмотрены не будут. 30 мая аппарат Маленкова сообщит ему о том, что все имущество и оборудование институтов передано в лабораторию № 2260.

Докладная записка Л.П. Берии Г.М. Маленкову о направлении физиков и инженеров для отбора в Германии необходимого оборудования для лаборатории № 2 АН СССР. 24 марта 1945 [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 4. Д. 15. Л. 47]

В.А. Голубцова с сыном Андреем. 1944

[Оренбургский губернаторский историко-краеведческий музей]

Важность принятого решения особенно ясно вырисовывается по ознакомлении с обращением Берии в адрес Маленкова от 24 марта 1945 года, в котором он укажет