Индульгенция 4. Без права на сомнения - Тимур Машуков
— Может, поедим? — поразмыслив, внес я конструктивное предложение.
— Да. Было бы неплохо, — не стала отказываться она, чем заработала еще один плюсик в карму.
Дают — бери, и не хрен выделываться.
— А то кажется, из меня все соки эта тварь выпила.
Пришлось накрывать поляну, перед этим очистив это место — легкий ветерок Смерти, и всякие эманации гадости, оставшиеся после разрушения Абсолюта, растворились и пропали.
Ага, заметили? Я теперь вообще не ограничен в магии — могу и трупик поднять, и проклясть, и подлечить. Явно поднял уровень и открыл все ветки развития. Теперь бы восстановиться и душ принять. И опять на подвиги можно.
— Поедим и пойдем? — спросил я, шустро накрывая на стол.
— А можно завтра? Или через неделю? — эротично простонала она.
— А как же дух исследователя? Как же стремление настоящего ученого разобраться в сути проблемы?
— Не хочу. Устала. У меня истерика. Буду капризничать. И вообще, я не хотела сюда идти. Это все противный профессор Герберт, чтоб он никогда не смог пить, заставил! Иди, мол, Вивиан, это будет прорыв в науке, Вивиан. Если не ты, то кто, -передразнила она этого кого-то писклявым голосом.
— Но ведь во всем этом можно найти и позитивные моменты…
— Это какие же? Не вижу ни одного.
— Ну, мы вот встретились.
— Ой, я про это как-то не подумала, -смутилась она. Причем так сильно, что нашла в себе силы встать и даже сесть в любезно предоставленное мной раскладное кресло. — И вообще, я разрешила называть тебе себя по имени — это ли не признание?
— Признание чего? — озадачился я.
— Того самого!!! Нет, так-то я девушка скромная — не чета некоторым. Но тогда я подумала, что раз мы все равно умрем, то почему бы и нет. Хотя я и сейчас думаю, что мы умрем, но хочется почему-то выжить. Спонтанное решение не всегда ошибочно. А может, и нет. Дядя бы не одобрил. А может, и наоборот — ты же князь, а не какой-нибудь барон. Наследник?
— Единственный, — кивнул я, все еще не понимая, причем тут имя.
— Вот. И одежда на тебе богатая — значит, не бедствуете. И маг сильный. И ведешь себя прилично — не чета некоторым. За задницу не хватаешь, целоваться не лезешь… А ты точно темный?
— И светлый тоже, — я уже давно потерял ход ее мыслей и дальше просто кивал.
— Это странно и не поддается научному объяснению. А еще я видела серую магию — такой в природе не бывает. Или у вас бывает? Тогда вы нас намного опережаете в плане науки и силы. Обязательно надо будет посетить ваш Центр Знаний и поговорить с умными людьми.Так что я не жалею.
— О чем? — отключившись, я все же смог уловить последнюю мысль.
— Об обмене именами. Что здесь не понятно? Не забывай — у меня стресс и истерика. Так что спрашивай предельно осторожно — могу эфиром долбануть. Это пройдет, но не сразу. А пока я очень неадекватна и что сделаю в следующую минуту, сама не знаю.
— Ладно. Я понял тебя. Обменялись именами — эка невидаль. Я так каждый день делаю.
— Ты нормальный? Что значит — каждый день⁈ Ладно, не отвечай, а то меня сейчас точно накроет.
— Да? Ну давай тогда поговорим на отвлеченные темы, пока восстанавливаемся. Расскажи о себе, о своей империи.
Она вздохнула, глубоко, как будто всплывая из глубины. Ее зеленые глаза, все еще несущие отпечаток ужаса, сфокусировались на мне. На человеке, а не на бездне.
— Нормандская Империя… — она произнесла название с горькой ностальгией. — Запад. Граничит с этой Пустошью. У нас ее называют Суомская… Богатая. Гордая. Когда-то… — она сделала глоток воды, сморщилась. — Основана Вильгельмом Завоевателем… только не тем, которого знаете вы, ну, что упоминается в ваших летописях. Наш Вильгельм приплыл не на Альбион, а на берега Галлии. Покорил, объединил разрозненные герцогства под железной рукой. Столица — Руан. Величественный город на Сене… полный света, шума, жизни. — голос ее дрогнул. — Был полон.
Она замолчала, собираясь с мыслями. Пепел падал.
— Император… Отто Четвертый. Мой… дядя, — в ее голосе прозвучало что-то сложное — уважение, смешанное с горечью. — Сильный правитель. Жесткий. Видит мир как шахматную доску. А Пустошь… как величайшую угрозу и… величайшую возможность. Он бросил все ресурсы на изучение «Трещины». На поиск оружия. Контроля. Использования. — она сжала кулак. — Он отправил нас… экспедицию «Гамма». Не для спасения. Для разведки. Для поиска слабых мест… или союзников по ту сторону. В надежде найти выход. Или оружие. Любой ценой. Даже ценой нашей жизни.
— Твоя семья? — спросил я мягко, видя, что она начинает нервничать. — Родители?
— Умерли давно. Чума. — она махнула рукой, отгоняя призрак прошлого. — Осталась я… И младшая сестра. Изабелла. — при упоминании имени сестры в ее глазах вспыхнул теплый, живой огонек, такой контрастный с окружающим местом. — Ей всего шестнадцать. Солнечный ребенок. Любит музыку, цветы… ненавидит политику. — Вивиан горько усмехнулась. — Я ее… спрятала. От двора, от интриг, от взгляда императора. Она живет в нашем родовом поместье в Лотарингии, под присмотром верных людей. Думает, что ее старшая сестра-ученый просто уехала в долгую экспедицию… — голос ее сорвался. Она отвернулась, быстро смахнув предательскую слезу с щеки. — Если… если я не вернусь… у нее есть состояние. Она выживет. Подальше от двора, от этой… игры тронов посреди апокалипсиса.
Она замолчала, сжимая в руке пустой бокал. Ее рассказ нарисовал картину империи, похожей на мою Российскую — могучую, гордую, но изнутри подтачиваемую страхом перед Пустошью и амбициями правителей. Но в центре этой картины была Изабелла. Якорь. Точно такой же, как моя семья для меня.
— Лотарингия… — пробормотал я, вспоминая карты. — Значит, ваша империя граничит с германскими землями? С Вестфальской Конфедерацией? Она еще существует?
— Граничит? — Вивиан злобно фыркнула. — Мы с ними веками воюем за каждую пядь земли, за каждую угольную шахту, за влияние в прирейнских княжествах. «Черные Псы» капитана Хартманна… они больше всего в жизни мечтали получить Железный Крест за убитых
