Виктор Черномырдин: В харизме надо родиться - Андрей Вячеславович Вавра
Понятно, что в глубине души ЧВС не мог не примерять на себя более высокую должность, чем премьерская. «Я всегда хотел быть первым, не вторым», – признался он в одном из интервью. Да и Ельцин утверждал: незадолго до своей отставки Черномырдин «поверил в свою дальнейшую политическую перспективу».
«Мы с американцами наладили в то время достаточно тесные отношения, – делится своими воспоминаниями человек из близкого окружения ЧВС. – У Ельцина – с Клинтоном. А у нас – с Гором. В США вице-президент в обычной жизни никакой роли не играет – он чистый дублер. У них президент фактически премьер-министр. А мы Гора сделали – через активную работу комиссии – фактически премьером. Клинтон часть своих полномочий сбросил на Гора. И он все это дело потянул. Когда улетали из Штатов, Гор лично мне сказал: у нас скоро выборы, я буду президентом Соединенных Штатов, и я сделаю все, чтобы Виктор Степанович стал президентом России. Перед отлетом так сказал».
После этого визита на стол президента легла «секретка» СВР – информация о том, с кем встречался и о чем говорил ЧВС. То, что уверенность Гора могла вывести Ельцина из себя, – это очень даже правдоподобно. Ну, это уж абсолютно не их, американцев, дело рассуждать о том, кто должен быть его преемником, наверняка подумал Борис Николаевич.
Еще в период болезни Ельцина западные политики и эксперты много писали о ЧВС как наиболее вероятном и удачном кандидате на пост президента, достойном преемнике Бориса Николаевича. Заинтересованные в преемственности политических связей зарубежные лидеры не могли не думать о нем как о будущем президенте России. Тем более что Виктор Степанович вел активную международную деятельность.
Гонтмахер: «В США работали с ним как с будущим президентом, у них другая была политическая культура, они и подумать не могли, что это не понравится Ельцину».
На Западе абсолютно не разбирались в российских политических реалиях. Не понимали, что Ельцин пишет свою историю, в которой места Виктору Степановичу не предусмотрено. Ельцину принципиально важно было это его собственное, ни от кого другого не зависящее, ни от каких политических раскладов и обстоятельств – сам решил! Важно было именно это – сам определил, кому можно доверить судьбу России. Склоняться перед обстоятельствами было не в характере Ельцина.
Если кто-то будет принимать решения вместо него или – что фактически то же – его к принятию решений вынудят какие-то обстоятельства – это будет умаление его власти. Для Ельцина проблема полноты власти стояла на первом плане. Поэтому он всегда отбрасывал варианты, в которых проглядывала сила обстоятельств (единственный случай – назначение Примакова).
И в дальнейшем тема полноты власти стала традиционной для лидеров России (ведь никто никогда не мог угадать, кого и почему назначит президент, решение всегда было неожиданным для экспертов, аналитиков и политологов – и по ситуации, и по кандидату), стала ее непременным атрибутом: власть – совсем не власть, если ее действия определяются необходимостью, чем-то, что находится вне президента. Если носитель верховной власти руководствуется не исключительно только своей волей, а зависим от каких-то посторонних обстоятельств.
Ельцин категорически отметает эту версию:
«Много писали о моей якобы усилившейся “ревности” к Черномырдину. Вроде бы его слишком тепло приняли в США, как будущего президента, и я “взревновал”… Никогда не испытывал ревности к сильным людям, которые работали рядом. Напротив, всегда искал их – агрессивных, ярких, решительных – и находил.
На самом деле все было с точностью до наоборот. Если бы я действительно верил в то, что Черномырдин сможет стать будущим президентом, провести болезненные и непопулярные реформы в социальной сфере, добиться экономического прорыва, я бы обязательно отдал в его руки часть президентских полномочий, изо всех сил помогал ему готовиться к выборам».
Ельцину, конечно, не могло нравиться, что в США уже списали его со счетов и начинают поглядывать на его преемника, которым выбрали ЧВС. Но стать триггером отставки… Юмашев, например, категорически отрицает возможность влияния донесения СВР на решение президента: «Его это абсолютно не интересовало. Что он ЧВС убрал, потому что ревновал, – полная чушь. Через 5 месяцев в телеобращении говорит: честный, порядочный, преемственность. Первый раз про двухтысячный год заговорил только в связи с ЧВС».
У Юмашева, более других погруженного в политическую кухню и лучше других чувствовавшего своего шефа, другая версия отставки: разгром правительства младореформаторов олигархами, катастрофа «правительства мечты», следствием чего стала его недееспособность.
С правительством младореформаторов Ельцин связывал большие надежды. Раньше к реформатору-премьеру (Гайдару) он приставлял опытных производственников – Хижу, Черномырдина, Шумейко. А теперь опытный производственник во главе и два его энергичных зама-реформатора. Конструкция, которую Ельцин считал фактически идеальной: опытный, осторожный, мудрый, надежный премьер, основательный, взвешенный политик, избегающий поспешных решений, которого с двух сторон подпирают два молодых и энергичных реформатора. Они не дают ему закиснуть, и он не позволяет им уж чересчур быстро мчаться вперед, не разбирая дороги, не сообразуясь с жизненными реалиями. Он не даст им рискованно слишком забежать вперед, а они не позволят ему снизить темп преобразований. В электрической системе это как плюс и минус, что и позволяет получить движение тока.
Но эта идеальная – в теории – конструкция не сработала. Бурная деятельность Немцова вылилась, по сути, в пиаровские проекты, не имевшие реальных результатов (пересадка на «Волги», «покупай российское», реформа ЖКХ). У Чубайса еще хуже – он вступил в схватку с олигархами и проиграл. Результатом чего стало изгнание всей его команды из власти. Соответственно политический вес обоих вице-премьеров скатился до нуля. Правительство мечты фактически перестало существовать.
Юмашев:
«Увольнение Бурбулиса или Гайдара имело вполне конкретные определенные причины. В случае с ЧВС таких причин не было. Он не был виновником книжного скандала, не был виновником по Связьинвесту. Конечно, процентные ставки по ГКО стали расти, и с этим что-то надо было делать. Но суть в том, что БН реально утомился от полугодового скандала – конфликта власти и бизнеса в результате продажи Связьинвеста. Волей-неволей, в силу серьезности и масштабности конфликта, он был в него включен, но ничего сделать не мог: Чубайс и Березовский пошли ва-банк и в конце концов все разнесли в клочья.
Если бы БН это не касалось, а его это все время касалось…
