Виктор Черномырдин: В харизме надо родиться - Андрей Вячеславович Вавра

13.2. Вишенка на торте

Свою миссию ЧВС закончил. Однако последнюю точку в этой истории поставил не ЧВС. И это «послесловие» помогает лучше понять значение его участия в разрешении югославского кризиса.

Бомбардировки были прекращены, но переговоры в Москве продолжались. Тэлботт совещался с ЧВС, а военная делегация США – с делегацией Минобороны. Как вспоминает американский представитель, «Виктор Черномырдин выглядел одиноко; большинство официальных лиц, сидевших с его стороны на переговорах, либо выступили против него, либо нырнули в укрытие… Идиоты, – сказал Черномырдин. – Если бы вышло по-ихнему, мы бы еще воевали. Мы совершили нечто очень трудное и очень опасное, но избежали гораздо, гораздо худшего».

Перед ним стоял нелегкий выбор. Возможно, как считают его оппоненты, ЧВС мог бы более жестко отстаивать интересы России на Балканах. Но он туда был отправлен прежде всего для того, чтобы остановить кровопролитие – ежедневные бомбежки Югославии, которые уносили человеческие жизни, разрушали инфраструктуру страны. И эту задачу он решил.

Соглашение, подписанное сторонами, предусматривало немедленное прекращение «насилия и репрессий» в Косово; вывод оттуда военных, полиции и военизированных подразделений Югославии; размещение там под эгидой ООН миротворческих контингентов; автономию Косово в составе Союзной Республики Югославии; безопасное и свободное возвращение всех беженцев и перемещенных лиц; политический процесс, который должен был обеспечить значительную автономию для Косово, суверенитет и территориальную целостность СРЮ и других государств региона; разоружение Армии освобождения Косово (АОК) и др.

«На первый взгляд, – пишет Ивашов, – это был вполне добротный документ… Однако… полный вывод из Косово югославской армии и сил безопасности будет означать утверждение в регионе либо сепаратистов из АОК, либо натовских войск, либо вообще союз между ними против югославов. В любом случае для Белграда это оборачивалось политическим проигрышем, сулившим дезинтеграцию и распад единого государства, поскольку он не только терял контроль над своей территорией, но и отстранялся от участия в стабилизации обстановки».

Поэтому военные пытались добиться, чтобы российские войска в составе миротворческого контингента не были подчинены объединенному (то есть натовскому) командованию.

Что, конечно, было абсолютно нереально. Сформировать в Косово сектор, где командуют, не подчиняясь решениям НАТО, российские военные, видящие в сербах обиженных союзников, значило серьезно осложнить ситуацию в регионе и затянуть урегулирование конфликта.

Недовольные соглашением российские военные не хотели отказываться от намерений «утереть нос» натовским генералам и в их лице всему Западу.

«Я долго сомневался, – писал Ельцин в своих воспоминаниях. – Слишком опасно. Да и зачем теперь демонстрировать смелость, махать кулаками после драки? И все-таки в обстановке тотального неприятия нашей позиции европейским общественным мнением я решил, что Россия обязана сделать завершающий жест.

Пусть даже и не имеющий никакого военного значения.

Дело было не в конкретных дипломатических победах или поражениях. Дело было в том, что мы выиграли главное – Россия не дала себя победить в моральном плане. Не дала расколоть себя. Не дала втянуть в войну.

Этот жест моральной победы и был продемонстрирован всей Европе, всему миру под носом огромной военной группировки НАТО».

Военные убедили президента, что за Россией в этой истории должно быть последнее слово. Что она должна поставить красивую точку. Ею должна стать молниеносная передислокации 200 десантников из Боснии в Косово и упреждающее занятие аэродрома Слатина в столице края Приштине. В дальнейшем здесь должны были приземлиться российские военно-транспортные Ил-76 с несколькими тысячами десантников. Ельцин план одобрил, расценив его как «правильный и сильный ход».

11 июня колонна российских десантников с эмблемами KFOR (солдаты нарисовали их ночью перед выходом) из района постоянной дислокации российской миротворческой бригады двинулась к югославской границе. И 12 июня, пройдя через Приштину, где их встретил многотысячный митинг сербов с песнями и музыкой, прибыла на авиабазу «Слатина».

Высокопоставленный чиновник Генштаба заявил: «Именно благодаря твердой позиции и практическим шагам, предпринятым Генштабом, в Косово сложилась новая обстановка, с которой вынуждены теперь считаться в НАТО. В Приштину мы пришли первыми, как когда-то в Берлин» (?!), – цитируют его авторы книги «Как Черномырдин спасал Россию».

Но оказалось, что военные не учли реалии международного права: разрешение на пролет самолетов с десантниками в Боснию был, но только для их плановой ротации. В Софии и Будапеште заявили, что ситуация принципиально изменилась и пролет российских самолетов без разрешения в Болгарии (и Венгрии тоже) будет расценен как вторжение в воздушное пространство страны…

В результате двести десантников, прибывших в Приштину, оказались там в полной изоляции. Они обороняли взлетную полосу непонятно от кого и непонятно для чего.

Разрабатывая план «Броска на Приштину», не исключали военного конфликта с войсками НАТО.

Как вспоминает Ивашов: «И. С. Иванова больше всего страшила перспектива возможного боестолкновения с натовцами. Он настаивал: батальон вводить нельзя, давайте его вернем, задержим, посмотрим, как будет развиваться обстановка… По вопросам и репликам И. Д. Сергеева я видел, что маршал тоже опасался неспровоцированного открытия огня против нашего контингента». Варианты вооруженного столкновения с натовцами прорабатывались. На крайний случай имелся, оказывается, и такой: провести «блицпереговоры о совместном с сербами противодействии угрозе нашим миротворцам… Они были готовы развернуть войска в южном направлении и войти в Косово… Армия СРЮ с удовольствием отомстила бы агрессорам и за жертвы, и за поруганную честь. Да еще в братском союзе с русскими».

К счастью, натовцы не намеревались обострять конфликт. «Я не собираюсь начинать третью мировую войну ради вас», – согласно журналу «Ньюсуик», сказал тогда британский генерал Джексон верховному главнокомандующему НАТО Уэсли Кларку. Запад вновь подтвердил прежние условия российского участия в операции: никакого отдельного сектора и подчинение общему командованию.

Марш-бросок российских десантников никак не повлиял и на положение сербов в крае. С точки зрения внешней политики эта акция не принесла Москве никаких дивидендов. Стала только внешне эффектным театральным жестом – не более того.

«Патриотам» удалось серьезно испортить имидж России в глазах Запада – там поняли, что Россия действительно в любой момент может пойти на непредсказуемые шаги…

ЧВС за миротворческие усилия на Балканах и деятельность в сфере внешней политики был выдвинут на соискание Нобелевской премии мира…

Для одних ЧВС на Балканах показал себя мудрым стратегом, не поддавшимся на манипуляции сербского лидера Милошевича и уберегшим Россию от заведомо проигрышной конфронтации с Западом. Для других ЧВС стал предателем нации, цинично обманувшим «братьев-сербов», типичным проводником капитулянтской политики перед Западом, – подытоживают миссию ЧВС по Югославии авторы книги «Как Черномырдин спасал Россию».

* * *

Российский воинский контингент просидел там почти 15 лет.

3 июня 2004 года на пресс-конференции после встречи с премьер-министром Сербии