No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер
Тот сначала принял его настороженно, думая, что он — провокатор. Эухенио рассказал, что он испанец и сражается на стороне Красной Армии. Это, видимо, убедило старика. Тот спрятал его в дальнем углу заброшенного сарая, засыпав сухим навозом. Немцы повсюду искали летчика, но безрезультатно. У лесника он и скрывался до прихода Красной Армии. В дальнейшем за подвиги в боях Эухенио был награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды.
Самым тяжелым испытанием в госпитале для меня была медкомиссия. Я, уже умудренный опытом, старательно выполнял все необходимые упражнения. Боль в ноге была еще довольно сильной, но мне казалось, что на комиссии я держался молодцом. Ни один из врачей ничего «плохого» не сказал, и мне вручили заключение: «Годен для полетов, исключая скоростные и высотные самолеты».
В отделе кадров я настоятельно просил направить меня в свою часть, однако это не помогло. Кадровики хорошо знают пилотов, и никакими просьбами и уговорами их не прошибешь. К тому же в моей характеристике было написано: «Весьма чувствителен к холоду». Так я получил новое назначение — на должность инструктора по самолетам У-2.
И вот уже мои первые ученики: Бальховский, Капустин, Жаворонков, Смолюк, Перцев. Мне предстоит передать им свой опыт, приобретенный во время боев в Испании, и особенно здесь, в СССР. Во время работы в летной школе я встречался с другими испанскими летчиками, обороняющими небо Кавказа. Это были Хосе Сирухеда, Педро Муньос Бермехо, Хосе Гисбер, Хосе Руис, Амадео Трильо, Фернандо Вуенаньо. Они летали на Як-7, их часть входила в состав 8-го авиационного корпуса.
Еще когда я находился в госпитале, однажды к нам поступил еще один раненый. К моему удивлению, им оказался испанец, летчик-истребитель, мой хороший знакомый Хосе Санчес Монтес. Мы вместе с ним воевали в Испании, и вот теперь оба стали участниками Великой Отечественной войны. Его ранило, как и меня, на Курской дуге, только немного позже. У Хосе была типичная внешность испанца из Кастилии: высокий, смуглый, с черными волнистыми волосами и крупными черными глазами, прикрытыми густыми длинными ресницами. Время в госпитале тянулось медленно, но когда есть хороший рассказчик, оно проходит быстрее. Таким рассказчиком был для нас Хосе. Его жизнь не была легкой. Проявив настойчивость и упорство, бедный крестьянский парень поступил в летное училище, успешно закончил его и до окончания гражданской войны еще успел сразиться в небе с фашистами. При этом дома у него оставалась юная жена и новорожденный ребенок. 5 февраля 1939 года Хосе Санчес Монтес вместе с другими испанцами перешел границу Франции и попал в лагерь Сэнт-Сипрейн. В этом лагере Хосе насмотрелся на то, как умирают от голода, холода и болезней. «В лагере ходили разные слухи, — писал он в письме жене, отсылаемом в Испанию через Красный Крест. — Одни говорили, будто нас вернут в Испанию, другие — будто нас согласилась принять Мексика. Говорят, что придется ехать в Китай, на Мадагаскар или даже в Индию. Однако, что бы ни случилось, я всегда буду думать о своей родине, о вас, мои дорогие! О тебе, Кармела, и нашем ребенке! Никогда не смогу вас забыть! Уверен, что наши страдания рано или поздно кончатся и мы снова будем вместе».
Но вместе с другими летчиками Хосе Монтес попал в Советский Союз. Там Хосе обрел новых друзей, но не забыл о своей семье в Испании, глубоко пряча свои переживания и тоску. Когда началась Великая Отечественная война, Хосе заявил о своем желании поскорее попасть на фронт.
Первые налеты фашистских самолетов на Москву Хосе, как и мы, пережил на крышах домов: гасил зажигательные бомбы, тушил пожары, помогал раненым. Затем, когда немцы находились на подступах к Москве, он с группой других испанцев охранял важные объекты столицы. Позже, когда фашисты начали отступать от Москвы, Хосе был заброшен в тыл врага и участвовал в партизанской борьбе. Через несколько месяцев Хосе ранило, и его переправили на Большую землю. После выздоровления его направили в авиацию. Пройдя тренировки на одном из подмосковных аэродромов, он получил назначение в санитарную авиацию. С подмосковного аэродрома он попал под Сталинград. Противник находился еще далеко от города, но у Хосе хватало работы. Ему приходилось вывозить из окружения раненых, пролетая над линией фронта в сложных боевых условиях. Он побывал во многих передрягах, не раз попадал под обстрел, не раз делал вынужденную посадку. Однажды фашистский истребитель, вынырнув из-за облаков, с короткой дистанции обстрелял его самолет. Хосе сделал все, чтобы перетянуть за линию фронта и посадить самолет на своей территории. Узнав, что от пуль фашистского стервятника погибло двое раненых, Хосе проклинал себя и очень переживал: «Лучше б меня самого убило...»
Все это время Хосе мечтал пересесть на истребитель, — и каждый раз ему отвечали, что нужно подождать: не хватает самолетов. Наконец его послали в тыл переучиваться для полетов на истребителе. В боях на Курской дуге Хосе Санчес Монтес сбил четыре фашистских самолета. Особенно он запомнил 13 июля 1943 года, когда войска противника на Воронежском фронте перешли к обороне. В этот солнечный и ясный день две пары самолетов, в том числе и самолет Хосе, вели бой над Прохоровкой. После только что закончившегося грандиозного танкового сражения дымилась опаленная взрывами, израненная земля, чернели остовы обгоревших танков, валялись обломки сбитых самолетов. Чуть правее от группы Хосе шла эскадрилья истребителей соседнего полка. Перед группой Хосе стояла задача — не пропустить к линии фронта фашистские бомбардировщики. Выполнить эту задачу было не так-то просто: немцы посылали свои «Юнкерсы» к линии фронта группами по двадцать самолетов под прикрытием «мессеров» и «фоккеров». На этот раз группе Хосе предстояло связать боем немецкие истребители, чтобы соседи смогли напасть на фашистские бомбардировщики. Однако немецкие истребители — сизо-грязноватые «мессеры» — сами напали на соседнюю эскадрилью, видимо, считая, что она может нанести больший урон группе из двадцати Ю-88. Хосе со своим ведомым врезался в строй «Юнкерсов» снизу-сзади, и пронзенная очередью из его пушки и крупнокалиберных пулеметов туша «Юнкерса» мгновенно вспыхнула. Хосе резко уклонился от падающих обломков самолета и только теперь заметил, что ведомого за ним нет. Это очень опасно: ведь пока он прицеливался и стрелял, его мог сбить незаметно подкравшийся «мессер». Хосе осмотрелся, однако прямой опасности не было. Немецкие истребители вели бой с другими нашими истребителями, а его ведомый, использовав удачный момент и пристроившись к фашистским бомбардировщикам, открыл огонь: вспыхнул еще один «Юнкерс».
