Ефим Славский. Атомный главком - Андрей Евгеньевич Самохин

В октябре 1954‐го Совет Министров СССР одобрил масштабную программу возведения атомных электростанций. Некоторые авторы, особенно западные и ориентирующиеся на западные «установки», ехидно замечают, что ОАЭС, дескать, была «показушным» советским проектом, так и не став промышленным поставщиком электроэнергии, как английская атомная станция Calder Hall.

Такой же «показухой ради приоритета», к слову, они считают и запуск первого в мире искусственного спутника Земли – «шарика», в котором, дескать, не было никакой полезной аппаратуры, кроме радиопередатчика. Но который, однако, привел в восторг весь мир, открыв ему космические трассы…

Иронизирующие обычно умалчивают, что первая в мире Обнинская АЭС стала не только «витриной» научно-технических достижений Советского Союза, но и исключительно полезным полигоном и «суперстендом» для отработки больших «энергетических» реакторов и двигательных установок на атомной энергии.

Да, как позже признавали ветераны станции, со временем паровая турбина и выдача электроэнергии в сеть стали помехой гораздо более важным научным и технологическим экспериментами. Поэтому турбину в итоге отключили совсем, а пар из реактора стал греть водопроводную воду и батареи отопления самой АЭС и городка физиков. Когда реактор останавливался, в теплоснабжение включалась местная ТЭЦ.

Киловатты электричества и килоджоули тепла не были сверхзадачей первенца советской и мировой атомной энергетики. Здесь был отработан первый серийный водно-графитовый канальный реактор типа РБМК, а также первый двухцелевой реактор ЭИ-2, запущенный в сентябре 1958‐го в составе первого блока Сибирской АЭС. В Обнинске велась экспериментальная отладка реактора для Белоярской АЭС, корпусного реактора для Нововоронежской АЭС, исследовательского реактора ИБР.

Именно здесь проработали программу перевода промышленных («военных») реакторов на замкнутый контур охлаждения с полезным использованием «сбросного» тепла. На ОАЭС начали испытывать так называемые петлевые установки, на которых в 1957 году впервые в мире получили перегретый в реакторе пар, существенно увеличивавший КПД теплового цикла, позволяя довести его по эффективности до уровня тепловых электростанций.

С делегацией Северной Кореи на лекции о первой в мире атомной электростанции. В центре – Ким Ир Сен. Крайний слева – Е.П. Славский.

[Портал «История Росатома»]

«Морская» же родословная реактора АМ Обнинской электростанции проявилась в том, что на нем обучали «атомным навыкам» экипаж первой советской АПЛ «К-3» и судовой состав атомного ледокола «Ленин». И еще многие годы здесь располагался первый и тогда единственный в СССР Центр обучения и переподготовки подводников.

С 1956 года станция, с четко отделенной от посторонних глаз секретной частью, открылась для посещения отечественных и зарубежных делегаций. Одним из первых высоких заграничных гостей стал нобелевский лауреат Фредерик Жолио-Кюри, выразивший восхищение увиденным. На ОАЭС побывали Юрий Гагарин, Георгий Жуков, Индира Ганди, Фидель Кастро, Хо Ши Мин. Станция прослужила безаварийно 48 лет, превысив на 18 лет плановый срок!

Встреча Е.П. Славского с президентом Демократической Республики Вьетнам Хо Ши Мином. 7 ноября 1955 г.

[Центральный архив корпорации «Росатом»]

О том, какую роль сыграл Ефим Павлович Славский в рождении первенца атомной энергетики, сказал Олег Дмитриевич Казачковский – физик, стоявший у истоков создания Лаборатории «В» (позже директор НИИАР в Димитровграде):

«Ему принадлежит особая роль в создании первой в мире АЭС в Обнинске и на этапе проектирования, и на этапе строительства. Наверное, можно твердо сказать, что, если бы не он, станция не была бы пущена в столь короткое время. Однако создалось такое впечатление, что эта роль почему-то осталась в тени. Во всяком случае, его имя почти не упоминается в связи с этим поистине эпохальным событием в истории человечества» [71. С. 189].

Убираем эту завесу умолчания…

Часть пятая

Во главе министерства

Глава 1

Начальник Средмаша

Одновременно и параллельно свершениям советских ученых, конструкторов и инженеров в середине пятидесятых в партийных верхах усиливалась схватка за власть. В феврале 1955 года председатель Совета Министров СССР Георгий Маленков был снят с должности после январского пленума ЦК КПСС, на котором Хрущев обвинил его в хозяйственной некомпетентности, организации «Ленинградского дела» и связях с Берией. Вместо него поставили Николая Булганина, который вовремя сориентировался в меняющихся «центрах силы».

Сразу вслед за этим началась чистка «людей Маленкова» – от партийных органов до литературы. Одним из них оказался министр МСМ Вячеслав Малышев – как позже его титуловали, «Суворов танковой промышленности». Его снимают с должности с понижением уже в феврале 1955 года.

Новым главой МСМ становится Авраамий Завенягин. Но ненадолго. В канун нового, 1957 года он внезапно умирает в возрасте 55 лет. Его место заступил Михаил Первухин – бывший нарком, а потом министр химической промышленности, председатель Инженерно-технического совета при Спецкомитете, зампред Совмина СССР, министр объединенного Министерства электростанций и электропромышленности. Целых четыре месяца потребовалось для этого назначения. В этот промежуток министерством фактически руководил первый замминистра Славский. Но и Первухин продержался на этом посту недолго.

Между этими событиями в феврале 1956 года на XX съезде КПСС, первом после смерти Сталина, Хрущев на закрытом заседании съезда прочел свой знаменитый доклад «О культе личности и его последствиях». Доклад немедленно разошелся в копиях по Союзу и стал известен за рубежом, вызвав в странах советского блока смятение руководства и брожение в народах.

В партии произошел новый раскол и новое обострение борьбы за власть. В июне 1957 года на пленуме ЦК КПСС часть высшего политического руководства, названная позже «антипартийной группой – Маленков, Каганович и Молотов и примкнувший к ним Шепилов», предприняла попытку отстранить Хрущева от власти, но потерпела неудачу во многом из-за позиции министра обороны маршала Георгия Жукова (за что Хрущев отплатил ему снятием с должности и многолетней опалой).

Михаил Георгиевич Первухин, будучи членом ЦК, как и многие, не сразу угадал победителей в драчке «вождей» на июньском пленуме, примкнув к «антипартийной группе». Увидев, куда идет дело, «поправился» было, но карьерный рост свой закрыл.

В постановлении пленума ЦК КПСС «Об антипартийной группе Маленкова Г.М., Кагановича Л.М., Молотова В.М.», в частности, говорилось:

«Принимая во внимание, что т. Булганин, Первухин, Сабуров, проявившие политическую неустойчивость, выразившуюся в поддержке ими на определенном этапе антипартийной фракционной группы, в ходе пленума ЦК осознали свои ошибки, осудили их и помогли пленуму ЦК разоблачить фракционную деятельность группы, пленум ЦК считает возможным ограничиться следующими мерами:

Вячеслав Александрович Малышев.

Из открытых источников

объявить т. Булганину строгий выговор с предупреждением;

перевести т. Первухина из членов Президиума в состав кандидатов в члены Президиума ЦК;

вывести т. Сабурова из состава членов Президиума ЦК».

(Принято 29 июня 1957 г. единогласно