Мы там были - Алексей Гришин
– Пожалуй, я мог бы спасти тебя, – сказал Роберт, и охватившее меня чувство отвращения при этих словах лишь усилилось, – Я спасу тебя, слышишь, солдат? Сохраню твою жалкую жизнь. Если ты, – он ухмыльнулся до ушей, продемонстрировав ровные белые зубы, – пав, поклонишься мне. Что скажешь?
– Да пошел ты, – выдавил я, тщетно пытаясь набрать в рот слюны и сплюнуть, – Лучше добей!
– А ты мне нравишься! – расхохотался Роберт, – Ну зачем же мне тебя убивать? Живой ты будешь гораздо полезней для моих планов.
И тут он быстрым движением прижал растопыренную ладонь к ране в моем боку. Вспышка боли была такой, словно меня разорвали пополам. Я захлебнулся криком, а когда вновь обрел возможность и кричать, понял, что в этом нет необходимости. Боль отступила так же стремительно, как появилась.
– Вот тебе сувенир на память, – услышал я голос Роберта, и он вложил мне в ладонь маленький металлический предмет, холодный, как лед.
Я перевел взгляд с пули, лежащей на ладони, на то место, где несколько секунд назад была оставленная этой пулей кровоточащая дыра, и увидел на коже лишь гладкое белесое пятно, словно давно заживший шрам. Боль ушла. Не скажу, что я вмиг почувствовал себя совершенно здоровым, все-таки сказывалась потеря крови, да и усталость. Но я определенно не ощущал себя умирающим.
– Кто ты такой на самом деле? – спросил я, убедившись, что ни глаза, ни внутренние ощущения меня не обманывают, и рана зарубцевалась не хуже, чем зашитая в госпитале, – Ты что – волшебник?
– В стародавние времена меня назвали бы чернокнижником или колдуном. Или, как знать, может, сочли бы святым. А сейчас, в век прогресса и безбожия, я просто странник, беспечный гуляка. Я там, где проливают кровь, но я не убийца. Я там, где борцы за свободу свергают ненавистный режим, но я, боже упаси, не революционер. Я там, где сплетаются страх и ненависть, но я смеюсь над ними, высасывая, будто коктейль через соломинку, и наслаждаясь их вкусом. И вместе с тем, я всего лишь скромная серая мышка, что «бежала, хвостиком махнула», как в вашей сказке.
Я запомнил его пафосную речь от первого до последнего слова, она будто бы оттиснулась в памяти. К этому времени, я уже почти утратил способность удивляться. Меня не покидало ощущение, словно я смотрю на экран, где сам же являюсь персонажем фильма, и все, что мне остается – следовать сценарию, произносить написанные кем-то другим реплики, задавать вопросы, выслушивать ответы. Потому что он так хотел.
– Ты… кто-то вроде искателя приключений? – спросил я неуверенно, – И за этим приехал в Вальверде?
Роберт взглянул на меня так, словно я бросил ему в лицо оскорбление. Я заметил, что сейчас, под этим углом, пламя уже не могло отражаться в его глазах, но они явственно светились красным.
– Что? Искатель приключений? Я творец приключений! Все это, – воскликнул Роберт, разведя руки в стороны, – Все это приключение – мое творение и мое детище. Не слишком красивое, не слишком разумное, но все в папочку.
Должно быть, у меня был недоуменный вид школьника, запутавшегося в сложной задачке, потому что Роберт снизошел до более подробных объяснений.
– Я уже говорил тебе – я не революционер. Быть вождем и идейным вдохновителем повстанцев – нет, это не для меня. Вожди скованны по рукам и ногам, пока революция несет их на гребне своей волны. И рано или поздно эта волна поглощает вождей так же, как до этого их врагов.
Обладатель истинной власти всегда держится в тени, позади вождя, неважно – сидит ли тот в президентском кресле или на варварском импровизированном троне из сваренных воедино автоматов и штыков.
Еще неделю назад для властей Вальверде я был своим человеком среди рядовых сотрудников американского консульства. В консульстве меня ценили за слухи и сплетни, приносимые из президентского дворца. Свежеиспеченные революционеры считали, что я работаю на них, собирая информацию о планах президента-марионетки и его белых хозяев. Люди из вашего КГБ верили, что завербовали меня, и то же самое думали люди из ЦРУ.
Вовремя сказанное в нужное ухо слово, тонкий намек, ловко слитая дезинформация и утаенные важные сведения. Подкуп кого нужно, тихое устранение того, кто не нужен, маленькая провокация с далеко идущими последствиями, фальсифицированные данные исследований об уровне заболевания раком среди рабочих урановых рудников, слухи о росте налогов и увеличении рабочего дня – и вот уже страна пылает в огне, на улицах валяются трупы, а две сверхдержавы в страхе бегут от кучки дикарей с автоматами, проданными им этими же сверхдержавами. Разве это не прекрасно? Разве это не повод для гордости?
– Но зачем тебе это?! – воскликнул я, – Какой в этом смысл? Хаос ради хаоса?
– Какой смысл… хаос ради хаоса, – задумчиво повторил Роберт. Его лицо нахмурилось; кажется, мои вопросы поставили его в тупик и заставили нервничать, – В конечном итоге, все мы служим хаосу. Хаос – высшая ступень порядка. Ты спрашиваешь, зачем я делаю то, что делаю? Что ж, я признаюсь. Возможно, я и сам этого не знаю. Но я верю, что в этом мое предназначение. Что с каждой вспышкой ненависти и насилия, с каждой каплей крови, пролитой во имя Хаоса, я приближаюсь к пониманию его сути.
– Нет, ты не волшебник, – произнес я сквозь зубы, – И не творец приключений. Наплевать, какой силой и возможностями ты наделен. Ты… ты чудовище! Злобное и безумное чудовище! Одного не пойму: какого черта ты вообще привязался к нам? Что тебе от нас было нужно? Шел бы своей дорогой!
Странно, но на этот раз мой тон и слова не вызвали у Роберт раздражения. Похоже, он действительно упивался ненавистью, какую бы форму та ни принимала и на кого бы ни была направлена. Усмехнувшись, он ответил:
– Тому полотну, что я рисовал красными красками на карте Вальверде, не хватало одной маленькой, но существенной детали. С вашей помощью, я добавил ее к
