Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский
1949
[Архив Горбачев-Фонда]
«Лермонтов в бешенстве, он только что узнал о смерти Пушкина», — гласит подпись на обороте этого фото. В роли Лермонтова — ученик Горбачев
1949
[Архив Горбачев-Фонда]
В школе Горбачев был дружен с Юлией Карагодиной, которая была младше его на год, хотя и училась на класс старше, с ней они играли в «Маскараде» и много времени проводили вместе.
В интервью еженедельнику «Собеседник», записанном осенью 1991 года, Карагодина вспоминает, как однажды Горбачев зашел к ней с просьбой объяснить какую-то теорему, что она и принялась делать, но тут он заметил пустую рамку от стенгазеты и возмутился, почему та не готова: «До завтра сделай». Юле этот командный тон не понравился, и она ничего делать не стала. Через два дня Горбачев отчитал ее за стенгазету перед комитетом комсомола, а по дороге домой догнал и позвал в кино. «Да как ты можешь вообще ко мне подходить, ты же меня обидел!» — крикнула Юля. — «Это совершенно разные вещи, — отвечал Горбачев. — Одно другому не мешает».
В этом месте мы поставим на полях галочку: такой принцип разделения публичной и частной сферы, общественного (институционального) и личного, скорее западный, чем исконно российский, в дальнейшем многое определит в карьерной траектории Горбачева, хотя и превратит некоторых его добрых знакомых в недоброжелателей. Откуда он это взял?
В книге «Наедине с собой» (в первом варианте мемуаров этого нет) Горбачев рассказывает о драке между его отцом и дедом, которая произошла еще до его рождения в 1930 году и стала, по-видимому, семейной легендой. Конфликт случился из-за урожая кукурузы, который отец, как видно, считал семейным достоянием, а дед тайком припрятал свою часть на чердаке. Сергей Горбачев, поясняет боготворивший его сын, вообще дрейфовал от своего отца-единоличника Андрея в сторону тестя-коллективиста Пантелея. Позднее обращение Горбачева к этому эпизоду вряд ли случайно: он искал ответ на какой-то свой вопрос, а тут есть и общая проблема его поколения, перекликающаяся с дилеммой Павлика Морозова, на мифе о котором оно воспитывалось в школе.
В конце 60-х, когда школу оканчивал я сам, мы все были уже согласны, что Павлик Морозов, заложивший собственного папу, прятавшего зерно, — таки порядочная сука, хотя и зарезали его, наверное, тоже зря. Но в 40-е годы, когда школу оканчивал юный Горбачев, Павлик, конечно, был еще пионер-герой и сакральная жертва. Переосмыслить этот образ было не так просто — это смена верований, о чем мы поговорим подробнее в главе 8.
Экспедиция краевого краеведческого музея. Татьяна Ганина (лицом к нам) записывает беседу руководителя экспедиции с жителями Привольного
2006
[Ставропольский государственный краеведческий музей]
Для советского человека проблема выбора между общественным и личным вообще была одной из центральных, причем этот выбор зависел от многих переменных, а позиции были подвижны. Оказавшись между двумя дедами в детстве, Горбачев, похоже, и повзрослев, не всегда будет находить нужный баланс между официальными и дружескими отношениями с одними и теми же людьми. Вместе с тем он всегда будет не просто стремиться к пониманию со всеми, в том числе с оппонентами, но будет свято верить в возможность рационального диалога всякого со всяким. Пожалуй, билингва Горбачев сформировался как стихийный адепт открытого общества, концепцию которого развил в середине ХХ века британский философ австрийского происхождения Карл Поппер.
По мысли Поппера, исторически люди формировали закрытые сообщества, в которых главную нормативную роль играли разнообразные и часто довольно причудливые табу. В процессе исторического развития люди из разных сообществ все активнее общались друг с другом, и, если они друг друга не убивали и не съедали, им приходилось как-то договариваться и, не отказываясь от своих табу, понимать и признавать также и чужие. Так появляется Другой, за которым признается право на существование, как и возможность договариваться с ним на рациональном уровне. Открытое общество прежде всего рационально. Четкое разграничение общественного и личного, как и неизменная вера Горбачева в «здравый смысл народа», — откуда-то отсюда.
Секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев с мамой и братом — военным летчиком — на крыльце родного дома в Привольном
1979
[Архив Горбачев-Фонда]
А пока на летних каникулах он помогал отцу на комбайне, и в 1948-м они поставили рекорд, намолотив без малого 9 тысяч центнеров пшеницы. Для присвоения отцу звания Героя Социалистического Труда не хватило тысячи центнеров, дали только орден Ленина. Такой же получил еще один комбайнер — Александр Яковенко, работавший с Горбачевыми в паре тоже с сыном, а сыновьям достались ордена Трудового Красного Знамени. Это было очень сложное, третье для Горбачева на комбайне лето: сначала пыльные бури, потом затяжные дожди, но все же урожай удалось собрать буквально кровь из носу.
Между тем односельчане рассказали Кучмаеву (и тут ему можно верить), как это происходило: сцепке из двух только что пришедших в Привольное комбайнов «Сталинец-6» были выделены лучшие поля и обеспечены дефицитные запчасти и горючее, придан отдельный грузовик, то есть рекорд был организован командно-административным путем, чем, впрочем, в те годы было трудно кого-нибудь удивить. Это не значит, что Горбачев получил орден не по заслугам, но это значит, что юный орденоносец уже тогда прекрасно понимал, что такое показуха и какую роль по негласным правилам тех времен она играла в «строительстве коммунизма». На самом деле, отправляясь в новую жизнь со станции Тихорецкой, он знал уже много такого, что только спустя десятилетия прорастет в нем в виде неожиданных выводов и тех целей, которые он будет себе ставить.
Пожилые обитатели Привольного, продолжавшие и в 2006 году вспоминать Мишу Горбачева на смеси русского с украинским, в разговорах с музейной экспедицией сначала дичились, но за три недели разоткровенничались. О бывшем президенте СССР, суммируя, они отзывались так: «Вин телок, — записывала Татьяна Ганина, стараясь передать особенности местного произношения, — а воны быки-здоровячи, воны ёго поскидалы».
В целом от материалов экспедиции, хранимых в архивах музея, веет таким нравственным здоровьем и незлобивостью, что становится понятен фундамент горбачевского неунывающего взгляда на жизнь и его веры «в здравый смысл народа», что его в конечном итоге и подведет.
В бытность первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС Горбачев заезжал в Привольное часто, навещал мать, позже помог
