Кровавый бокаж. Битва за Нормандию-44 - Евгений Николаевич Музальков
6‐й батальон шотландских фузилеров и танки эскадрона «В» 9‐го тб наступали к деревне Сен-Манвьё-Норре. Начало их атаки было не слишком удачным. Солдаты подполковника Шиллингтона были развернуты вдоль проложенной в довольно глубокой промоине проселочной дороги всего в 125 метрах от первой линии огневого вала. Неизбежно несколько снарядов упали с недолетом, и первые потери батальон понес, еще не вступив в бой. Затем два «Шермана» поддержки налетели на мины, которые, скорее всего, были установлены канадцами, занимавшими данный участок обороны прежде. Вызванную этими происшествиями сумятицу усугубил неожиданно густой туман, который смешался с пылью, поднятой налетом, и ограничил видимость настолько, что движение по открытым полям долины реки Мю превратилось в большую проблему. Ситуацию усугублял огонь расположенных в тылу позиций 12‐й тд СС орудий и минометов, который эффективно корректировали передовые наблюдатели с позиций у деревни Карпике. «Трудно было понять, были эти снаряды вражескими, или это наша артиллерия била с недолетом, но при любом раскладе это было чертовски неприятно», – вспоминал рядовой Реджи Террингтон. «Мой командир рассказал позже, что физиономия у меня в тот момент была зеленого цвета. Хотя я продолжал глупо улыбаться. Он, надо отметить, выглядел тогда ничуть не лучше». Спустя короткое время фузилерам довелось познакомиться с еще одной фобией, поразившей войска союзников в Нормандии. С флангов и тыла то и дело гремели одиночные прицельные винтовочные выстрелы. Повсеместно в рапортах и донесениях эти замаскировавшиеся немецкие стрелки именовались снайперами, хотя очень редко действительно являлись таковыми. Как правило, огонь по пехотинцам вели обычные гренадеры СС, в совершенстве освоившие искусство скрытного проникновения во вражеский тыл. Для неопытных войск 15‐й пд все это было чересчур. Тем не менее, к 08:30 они форсировали реку Мю и вышли к Сен-Манвьё-Норре.
Взять деревню сходу не получилось. Немецкие позиции были грамотно оборудованы, взаимно поддержаны огнем. Солдаты 1‐го батальона 26‐го панцергренадерского полка СС не выказывали ни малейшего желания сдаваться, и британским войскам понадобилось вызвать несколько прицельных арталетов и активно привлекать огнеметные танки 81‐го эскадрона 6‐го штурмового полка, чтобы прорваться в северную часть Сен-Манвьё-Норре. На это ушло больше двух часов. Британские танки обошли деревню с флангов и блокировали выходы из нее, осыпая пулями и снарядами опоясывающие ее живые изгороди. Но немецкие солдаты продолжали оказывать сопротивление даже в такой безнадежной ситуации. То, что в официальной истории дивизии было названо «чрезвычайно хаотическим сражением» на деле представляло собой методическое и безжалостное уничтожение противника. Штрумман Альберт Кальке вспоминал: «Артиллерийский огонь становился все сильнее, пока не сосредоточился на центре деревни. Взрывы были такими мощными, что здания сотрясались от подвала до чердака. Промежутки между взрывами заполнял грохот танковых орудий. Связь отсутствовала. Вскоре прибыл посыльный из 2‐й роты, который сообщил, что рота ведет яростный рукопашный бой. Сам он был ранен по пути. Попытки штурмбаннфюрера Краузе связаться с танковой ротой, развернутой в районе Ля Бюде, ни к чему не привели. Командир танкистов отказался входить в деревню, заявив, что танки на узких улицах будут слишком уязвимы».
Солдат Шотландской пехотной дивизии готов наступать на юг 26 июня 1944 года. Ограниченная видимость. Вызванная густым туманом, вынудила его прикрепить к своей винтовке «Ли-Энфилд» штык.
На последнем этапе сражения эпицентром битвы стал штаб 1‐го батальона, который молодые солдаты дивизии «Гитлерюгенд» обороняли с особым упорством. «Штаб батальона внезапно превратился в важный бастион. У нас не было тяжелого вооружения, только автоматы, винтовки, магнитные мины и несколько фауст-патронов. Но сохранялась связь с двумя уцелевшими минометными позициями, и они дали хороший залп по нашим целеуказаниям, вызвав серьезные потери среди англичан. Одиночные стрелки не давали командирам британских танков высунуть голову из люка. Но превосходство в силе было на стороне врага». Когда к искалеченному зданию штаба батальона подошел «Крокодил», отличился унтершарфюрер Эмиль Дурр. Немецкий военный корреспондент описал его, без сомнения, героическую одиночную вылазку со свойственной тому времени патетикой: «Этот танк должен быть уничтожен!» – приказал командир. Унтершарфюрер Дирр не колебался ни секунды. «Я пойду!» – сказал он. Он взял фауст-патрон и отправился в пробную вылазку. Было крайне сложно подобраться к танку, потому что тот держал все пространство вокруг себя под точным огнем. Дирр перебрался через стену внутреннего дворика и помчался со всех ног. Он выстрелил в танк почти в упор, но граната фауст-патрона не пробила толстую броню. Возможно, унтершарфюрер недостаточно хорошо прицелился, или снаряд ударил не под тем углом. В следующий миг Дирр был ранен. Пуля попала ему в грудь, и смельчак рухнул на землю. Но отважный боец нашел в себе силы подняться и побежал назад. Он схватил другой фауст-патрон и снова устремился к танку. Кровь пропитала его камуфляжную куртку, но он не замечал этого. Теперь он целился в гусеницу и сумел сбить трак. И снова Дирр превратился в мишень для танкового пулемета. Огонь был устрашающе яростным. Дирр ползком вернулся за стену и, хотя товарищи уговаривали его остановиться, бросился к танку в третий раз, теперь уже с магнитной миной в руках. Он бежал, не обращая внимания на поток пуль. Он добрался до танка, прикрепил мину и готов был нырнуть в укрытие, когда мина внезапно отвалилась. Он подобрал ее и закрепил снова, а спустя мгновение мина сработала». Уничтожение «Крокодила» вынудило британцев остановить атаку. Унтершарфюрера сумели эвакуировать с поля боя, но полученные раны были слишком серьезными и четыре часа спустя он умер. Эмиль Дирр стал первым сержантом дивизии, награжденным «Рыцарским крестом».
Тяжелый танк «Черчилль» 31‐й танковой бригады у стартовой линии операции «Эпсом».
Штаб 1‐го батальона
