РККА: роковые ошибки в строительстве армии. 1917-1937 - Андрей Анатольевич Смирнов
Экономить приходилось даже на величине зданий для красноармейских столовых – из-за чего, по крайней мере, в одной из мехбригад БВО людей приходилось кормить в четыре смены, затрачивая на это два часа («в результате все учебные планы летят»748).
О проблемах с материальной базой учебы, которые испытывали многочисленные во внутренних округах территориальные дивизии, можно, видимо, судить по 6-й стрелковой дивизии МВО. В ее отдельном танковом батальоне укомплектована была только школа водителей, поэтому строить гаражи и танковые парки было некому. У государства возможностей тоже не нашлось – и к июню 1937 г. боевые машины батальона все еще «находились под открытым небом, без брезентов и подставок, и заливались дождем»749…
Учебные классы, стрельбища, тиры и полигоны требовали соответствующего учебного оборудования – а между тем четких планов производства учебных пособий и приборов (с выделением под них промышленных предприятий) в СССР тогда не было. Войскам приходилось искать поставщиков этих изделий самостоятельно, а в условиях директивной экономики это было очень непросто.
Значительную часть учебных пособий изготавливали поэтому своими силами – причем материалы тоже искали сами. Так, 34-я стрелковая дивизия ОКДВА в октябре 1935 г. жаловалась, что у нее нет досок, гвоздей и троса для оборудования артиллерийского полигона, материалы к годовому отчету артиллерии той же армии (от 14 октября 1935 г.) выставляли в качестве причин плохой отработки стрельб по подвижным целям не только недостаточную математическую грамотность комсостава, но и отсутствие в армии троса для буксировки подвижных мишеней. Из-за отсутствия этого троса в ОКДВА в 1935-м были примитивно оборудованы не только полигоны для полковой артиллерии, но и танковые стрельбища.
В танковых батальонах стрелковых дивизий ОКДВА в 1935-м отсутствовали разрезные модели агрегатов двигателя и ходовой части танка, не хватало приборов для показа работы электрооборудования и зажигания (а ведь усвоение этих вопросов советским танкистам первой половины 30-х давалось труднее всего!); почти в половине батальонов недоставало и наглядных пособий и тренажеров для огневой подготовки. В отдельном танковом батальоне 34-й стрелковой дивизии – прибывшем в приамурскую тайгу в марте 1934 г. – еще к февралю 1936-го учебных приборов и тренажеров не было вообще (если не относить к таковым неподвижный макет танковой башни без вооружения, стоявший в единственном маленьком учебном классе). В отдельном танковом батальоне 59-й стрелковой дивизии учебных пособий недоставало и в октябре 1936 г., а в «танкбате» 66-й стрелковой еще тогда не было и оборудованного стрельбища (а также вкладных стволиков для стрельбы из танковых пушек 10,67-мм винтовочным патроном; это предотвращало износ канала ствола и экономило снаряды)… Еще 1 ноября 1936 г. начальник штаба ОКДВА С.Н. Богомягков вынужден был указать начальнику автобронетанковых войск армии комдиву С.И. Деревцову, что «оборудование учебы очень плохое»750 даже во 2-й механизированной бригаде – главной ударной силе Особой Дальневосточной!
Впрочем, еще в январе 1937 г. оборудованных как следует стрельбищ, стрелковых и учебных полей в ОКДВА не было повсеместно. Повсеместно же не хватало тогда в ней и учебных приборов и пособий – не хватало настолько, что, по Богомягкову, это «ставило под сомнение эффективность боевой подготовки», так как не позволяло зачастую обучать показом, а не рассказом751. Не только в линейных, но и в учебных подразделениях (за исключением 104-го стрелкового полка 35-й стрелковой дивизии) не было даже простых ящиков с песком для тактической подготовки; школа 62-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии еще и к марту 37-го не имела учебных пулеметов, а в школе 315-го стрелкового полка 105-й стрелковой дивизии еще и в апреле вообще не было никаких наглядных пособий! Оборудованных как следует учебных классов в ОКДВА тогда не хватало (а то и вовсе не было) даже в частях и подразделениях связи с их сложной техникой.
Вообще, «исключительную бедность учебно-материальной базы» Богомягков выделял тогда (наряду с методической неграмотностью обучающих и отсутствием контроля за их работой) в качестве одного из трех факторов, обуславливавших «невысокое качество боевой подготовки» ОКДВА752.
Добавим, что в танковых частях Блюхера еще в 1936 г. «качество обучения страдало» и из-за нехватки (а то и полного отсутствия) учебников753. Недоставало их тогда и в 92-й стрелковой дивизии, а в частях и подразделениях связи ОКДВА – еще и весной 1937-го. В 34-й стрелковой дивизии в октябре 1935 г. и в 92-й год спустя не хватало и уставов…
От частей «предрепрессионной» 100-й стрелковой дивизии УВО/КВО сохранилось лишь несколько документов отдельного разведывательного дивизиона – но и из них видно, что к марту 1935 г. в этой части не имелось «танкомакета», станков для тренировки в стрельбе из пулемета ДТ и специальных пособий для танкетчиков, артиллеристов и связистов. А к 24 августа (за две с половиной недели до выхода дивизии на Киевские маневры!) у 50 % комсостава разведдивизиона не было вещи, без которой разведчик немыслим – компаса!754 Впрочем, в ОКДВА у 30–40 % комначсостава еще и в начале 1937 г. не было часов755, а наглядных пособий и учебников в КВО еще к концу 1936 г. не хватало даже в некоторых подразделениях «ударной» (!) 44-й стрелковой дивизии (в ротах тяжелого оружия, в полковой артиллерии, подразделениях связи и, возможно, саперных). А учебные классы и тиры в 44-й не были тогда как следует оборудованы повсеместно…
Наглядными и техническими пособиями плохо снабдили и такое, развернутое в начале 1936 г., ударное соединение, как 1-я тяжелая танковая бригада БВО. А в 156-м стрелковом полку 52-й стрелковой дивизии того же округа еще и к декабрю 1936 г. не было не только наглядных пособий, но и стрелковых приборов; в ротах тяжелого оружия отсутствовали наставления по матчасти 45-мм пушек образца 1932 года; в учебном батальоне (где готовили младших командиров!) не хватало уставов…
Ограниченные возможности государства заставляли экономить и на отпуске для боевой подготовки «расходных материалов». «Приучая нас к экономному расходованию снарядов, – вспоминал о своей учебе в 1935–1936 гг. на 3-м курсе Киевской артиллерийской школы генерал-лейтенант И.А. Толконюк, – приводили такой довод: один, дескать, 122-миллиметровый снаряд равен стоимости колхозной коровы»756. Как раз в начале 1935 г. отпуск боевых патронов и снарядов для боевой подготовки РККА был значительно сокращен (см. табл. 10).
Таблица 10
Нормы отпуска боеприпасов для боевой подготовки
