Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген
Й о г а н и к (медленно). Спасибо…
Ю з л (отталкивает Славика). Говорил я, не умеешь ты, нынче совсем иной подход. (Иронически Йоганику.) Гражданин! Если когда и стояло на повестке дня ошеломлять мещан, то нынче, говорю я, мы стали выше подобного мещанства и если идем в трактир, так только затем, чтобы ошеломляться самим. Пойдем с нами, ошеломляйся и ошеломляй!
Й о г а н и к (с улыбкой). Да чем же я вас ошеломлю?
Б а́ р а н. Ну, пошли, — эти двое ненормальные, но ребята славные, так что весело будет!
К р х н я к. Пошли, попоем!
Ф р а й т. Если кто не хочет — зачем принуждать?
С л а в и к. Он — представитель чего-то нового, что вошло к нам… Видимо, потому мы так и настаиваем.
В а л е н т а. Первый вечер в Праге — да не пойти в трактир?
Ф р а й т. Мне вот тоже нынче не хочется — а кто об этом заикнулся?
Б а́ р а н. Да ладно, пойдем! У нас есть о чем потолковать. (Играют со Славиком комедию.) А правда, штранный шеловек к нам прибыл?
С л а в и к (махнув рукой в сторону Йоганика). Ошень штранный, шестное шлово, не нравитша он мне: тюфяк!
Юзл плутовато ему подмигивает.
Угадай, мазилка, што мне про тебя шнилось?
Ю з л. Што-то я тебе часто шнюшь.
С л а в и к. Што ты женилша…
Все смеются.
Ю з л (просто, весело). Вот это был бы номер так номер! Чтоб я женился! (Оглядывает всех.) А по правде говоря, лишь один из нас может жениться. (Кивает на Ба́рана.) Этот уж как-нибудь сообразит; да еще, может быть… (пауза, обводит всех взглядом, останавливается на Йоганике) вон это привидение в углу! У него лицо такое. (Славику.) Нет, ты посмотри! Ей-богу, он — может! А мы? С нашей «роскочной» жизнью? (Закружился.) Черт возьми, мальчики, мне так хочется дурить, прыгать, хохотать — плясать хочу!
С л а в и к (энергично). Ну, идем или нет? Раз уж вы все снова вместе? (Хватает Йоганика.) Идемте же с нами!
Б а́ р а н. Право, пойдемте!
Ю з л, Ф р а й т. Пойдем!
К р х н я к. Да оставьте вы его! Не пойдет сегодня — пойдет через неделю.
В а л е н т а. А если и через неделю не захочет?
Ю з л (в лицо Валенте). С тобой он не сойдется, это точно! Он малый порядочный, не валентовской породы!
К р х н я к (притопнул, гикнул). «Ой, влюбился я в лютеранина!..»
О с т а л ь н ы е (подхватывают). «Ой, любовью мое сердце ранено…»
Г о л о с а. Ступай вперед, Славик-чародей!
— Молодость бывает только раз!
— Не задерживайся!
— Хватит философии!..
К р х н я к, Б а́ р а н, Ю з л, С л а в и к уходят.
Г о л о с а (уже за дверью). Мое почтение, барышня!
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Ф р а й т (уходя последним, оборачивается к Йоганику). Будь здоров! Доброй ночи!
XV
Долгая пауза.
В а л е н т а (сунув руки в карманы, смеется). Пошли бы с ними, позабавились бы… Я тоже несколько раз побывал в этой многоуважаемой компании. (Иронически.) Ошеломляться! А у самих — пара крейцеров…
Йоганик подошел к столу, потянулся.
(После паузы, испытующе.) Вы вообще никуда не ходите?
Й о г а н и к. Никуда.
В а л е н т а. Рано спать ложитесь?
Й о г а н и к. Привык.
В а л е н т а. Не собираетесь же вы проспать, проваляться весь год?
Й о г а н и к (криво усмехнувшись). Конечно, нет. (С легкой иронией.) Разве что три четверти года… (Идет к кровати, вытаскивает сундучок, открывает, вынимает хлеб, мясо.)
В а л е н т а (прохаживаясь, наблюдает за ним). Такого еще не бывало! Нет, тут никогда такого не бывало, а ведь эти стены видели уже несколько поколений студентов… Чтобы студент целый день торчал дома, и так — весь год! Прага вас выманит из четырех стен!
Й о г а н и к. Что ж, я ее посмотрю.
В а л е н т а. А потом?
Й о г а н и к (садится на свою кровать, отрезает кусок хлеба, ест). Я так у дяди привык. Работали — хоть до девяти, до десяти вечера — и сразу спать.
В а л е н т а. Учеба такого усердия не требует.
Й о г а н и к. Болтовня.
В а л е н т а. День-деньской дома сидеть? Я б с ума сошел от скуки.
Йоганик пожимает плечами.
(Обычным тоном.) Впрочем, ко всему привыкаешь. Вам еще тут понравится.
Й о г а н и к. Посмотрим.
В а л е н т а. Хозяйка у нас добрая, а… (испытующе и иронически) а барышня Тоничка… (Долгая пауза.) Что вы о ней скажете?
Йоганик не отвечает.
Смазливая девчонка, правда?
Й о г а н и к. Я в этом не разбираюсь.
В а л е н т а (смотрит на него пристально). Еще скажите, что вы ни с одной девушкой не разговаривали.
Й о г а н и к. А если и так?
В а л е н т а. Нет, такого здесь и впрямь еще не бывало! (Подошел ближе, рассматривает Йоганика.) В таком случае я хотел бы тем более услышать ваше суждение о ней. Ведь хорошенькая, да? Чистейшая деревня, ей-богу!
Долгая пауза.
Й о г а н и к (серьезно). У нее глаза такие… чистые.
Пауза.
В а л е н т а (взрывается смехом). Что-о? Как вы сказали? Чистые глаза? Ха-ха-ха! Этого я еще ни об одной девчонке не слышал, разве что в романах так пишут, а тут — Тоничка… и чистые глаза! Ха-ха-ха!
XVI
В этот момент входит Т о н и ч к а.
В а л е н т а (подбегает к ней, берет за подбородок, поворачивает ее лицо к Йоганику). Чистые глаза, ой, мамочки! Право, чистые, как… родник!
Тоничка ударяет его по руке, отталкивает.
Х о з я й к а (появляясь в дверях). Пан Валента, что тут происходит? (Входит.)
В а л е н т а (отпускает Тоничку, с иронической усмешкой показывает на Йоганика). Чистые глаза — опасайтесь его! Он опасный человек! (Смеется.)
Хозяйка смотрит на Йоганика, Тоничка тоже.
Йоганик смотрит на Валенту, переводит взгляд на Тоничку, роняет хлеб.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
I
Й о г а н и к сидит за столом, читает. Топится печка. Зимний день. Сумерки. На столе горит лампа. Некоторое время все тихо. Затем из кухни доносится голос Фрайта.
Г о л о с Ф р а й т а (за дверью). Нет, сегодня уж не придет. Они только по утрам разносят.
Ф р а й т открывает дверь, входит.
Г о л о с х о з я й к и (за дверью). Целый день никто не заглядывал.
Х о з я й к а (появляясь в дверях, Йоганику). Правда ведь, не было? Почтальона с денежным переводом?
Й о г а н и к. Не было.
Ф р а й т. Да, что-то заросла его дорожка к нам. (Смеется, закрывает дверь, подходит к печке. На нем легкое пальто.) Вот и ссужай после этого деньги приятелям. Обещал прислать к рождеству. На дворе сочельник, а денег черт ма. Если б еще чужой… У-у! Собачья погода. К вечеру обязательно снег пойдет. Ба́рана не было? Что читаешь? (Забирает у Йоганика книгу из-под носа.) Брось ты это! Все торчишь здесь, за порог не выйдешь! Что за радость? Прямо монах какой-то. (Греется у печки, снимает пальто.) Юзла тоже не было? Встретил я его — сказал, придет…
Й о г а н и к. Не было.
