Молитва шута - Эдвард Роуланд Силл

"These clumsy feet, still in the mire,

Go crushing blossoms without end;

These hard, well-meaning hands we thrust

Among the heart-strings of a friend.

"The ill-timed truth we might have kept —

Who knows how sharp it pierced and stung?

The word we had not sense to say —

Who knows how grandly it had rung!

"Our faults no tenderness should ask.

The chastening stripes must cleanse them all;

But for our blunders — oh, in shame

Before the eyes of heaven we fall.

"Earth bears no balsam for mistakes;

Men crown the knave, and scourge the tool

That did his will; but Thou, O Lord,

Be merciful to me, a fool!"

The room was hushed; in silence rose

The King, and sought his gardens cool,

And walked apart, and murmured low,

"Be merciful to me, a fool!"

Стихотворения

Переводчик – Александр Васин

Открытое окно

Внутри моей сумрачной башни

Замков и решеток полно,

И здесь, с белым светом в разладе,

Всю жизнь мне прожить суждено.

Луч солнца не бегал ни разу

По полу в жилище моем,

Лишь холод и плесень на стенах —

Всё то же и ночью, и днем.

Но как-то шум крыльев и крики

Меня пробудили от сна.

То билась какая-то птица,

Цепляясь за створку окна.

И вот — первый раз в этой жизни —

Я ставни раздвинул чуть-чуть,

Чтоб дать отдохнуть ей немного

И дальше продолжить свой путь.

И тут же в окно, что беспечно

Открыл я минуту назад,

Потоками хлынуло солнце

И летних садов аромат.

Весь день для затворника башни —

О чудо! — не в снах — наяву

Звенели веселые трели

И ветер тревожил листву.

С тех пор красота и блаженство

Живут в этих стенах давно.

Хочу, чтоб всегда в моем доме

Стояло открытым окно.

The Open Window

My tower was grimly builded,

With many a bolt and bar,

'And here,'I thought, 'I will keep my life

From the bitter world afar.'

Dark and chill was the stony floor,

Where never a sunbeam lay,

And the mould crept up on the dreary wall,

With its ghost touch, day by day.

One morn, in my sullen musings,

A flutter and cry I heard;

And close at the rusty casement

There clung a frightened bird.

Then back I flung the shutter

That was never before undone,

And I kept till its wings were rested

The little weary one.

But in through the open window,

Which I had forgot to close,

There had burst a gush of sunshine

And a summer scent of rose.

For all the while I had burrowed

There in my dingy tower,

Lo! the birds had sung and the leaves had danced

From hour to sunny hour.

And such balm and warmth and beauty

Came drifting in since then,

That the window still stands open

And shall never be shut again.

Три песни

Меня о золоте просил

Бродяга нищий спеть.

Я спел ему про летний зной,

Про осень в ризе золотой,

И грудь страдальца песней той

Мне довелось согреть.

Одна красотка о любви

Меня просила спеть.

Я спел ей, что, связав двоих,

Любовь не просит платы с них.

И щеки девушки на миг

Зарделись, словно медь.

Пытливый юноша просил

Меня о жизни спеть.

Я спел о том, что слава — дым,

Что скоро станет он седым.

И мальчик внял словам моим

И стал умнее впредь.

Three Songs

Sing me, thou Singer, a song of gold!

Said a careworn man to me:

So I sang of the golden summer days,

And the sad, sweet autumn's yellow haze,

Till his heart grew soft, and his mellowed gaze

Was a kindly sight to see.

Sing me, dear Singer, a song of love!

A fair girl asked of me:

Then I sang of a love that clasps the Race,

Gives all, asks naught — till her kindled face

Was radiant with the starry grace

Of blessed Charity.

Sing me, O Singer, a song of life!

Cried an eager youth to me:

And I sang of the life without alloy,

Beyond our years, till the heart of the boy

Caught the golden beauty, and love, and joy

Of the great Eternity.

В дебрях Редвуда

[1]

Прощай, постылый город! Мне претят

Твоих кварталов гам и толчея,

Вливая в сердце ненависти яд.

От них теперь спешу укрыться я

Под сенью леса, чей прохладный свод,

Быть может, мир душе моей вернет.

Он, словно титанический портал,

Застыл, отбросив тени от подпор,

И молча моего прихода ждал,

Плюмаж ветвей раскинув, как шатер.

Один лишь шаг — и я в объятьях мглы,

Где, как колонны, высятся стволы.

Иду широкой просекой, порой

Бросая взгляд на лиственный