Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард

которые раскрывают образ культурного человека из высокомобильной цивилизации медного века, живущего в глубоком технологическом согласии с природой. Это действительно удивительный объем информации о жизни и эпохе Этци. Почти все органические материалы, позволившие получить эти данные, не сохранились бы, если бы он не оказался во льду. Невероятная удача – удача для нас – в том, что Этци не попал в ледник по соседству с его оврагом: словно ледяная колыбель, этот овраг удерживал его в неподвижности, обеспечивая безопасность и целостность. Он пережил 5000 лет одиночества, а затем грубое извлечение и контакт с воздухом ХХ века. Сегодня он хранится в своего рода гигантском морозильнике в Музее археологии Южного Тироля в Больцано, где покоится при температуре –18 °C и доступен для взгляда посетителей через круглое укрепленное окно – как иллюминатор в другое измерение или время. Его постоянно окутывает водяной туман, который замерзает в тонкий прозрачный слой льда, чтобы поддерживать привычные ему условия. Лед вновь овладел им, и, по крайней мере на данный момент, ему нечего больше нам рассказать.

* * *

Открытие ледяного человека уверенно вывело ледниковую археологию в центр научного внимания. В наши дни это увлекательное, но с примесью горечи направление исследований стало настоящей гонкой со временем в двух глубоких смыслах. С учетом той стремительной скорости, с которой ледники (и ледяные пятна) сейчас отступают, вскоре таять будет нечему. «Время, когда ледники извергают свои сокровища, будет коротким и уникальным» [7], – заметил швейцарский географ в интервью газете Le Temps в 2016 году. Вторая причина этой срочности заключается в хрупкости того, что прячут в себе ледники. В отличие от Этци, мирно покоящегося в своем овраге, те, кто оказывается в ледниках, зачастую уносятся течением ледника, и, учитывая, что ледники прорезают долины в твердом камне, человеческие тела становятся легкой их жертвой. Тела разрывает на части, которые показываются в ужасающем виде кусок за куском. Затем некогда заключенные в лед останки оттаивают и на воздухе быстро теряют цвет, деформируются и разлагаются.

Приведем лишь один пример. В 1820 году группа альпинистов, поднимавшихся на Монблан под руководством русского врача Иосифа Гамеля[37], потеряла трех проводников, когда лавина унесла их в расщелину. Спустя 41 год, ледник Боссон вблизи Шамони начал извергать одежду, научные инструменты, фрагменты костей и черепа, а также ступню и даже целую руку. Эти реликвии перемещались со скоростью ледника примерно по 20 сантиметров в день, чтобы наконец достичь конца пути, расположенного примерно в восьми километрах от места трагедии. Один из проводников, выживших в той катастрофе, Жозеф-Мари Кутте, был приглашен для идентификации останков. Шаг за шагом 70-летний мужчина перебирал найденные предметы, пока не наткнулся на руку: «Это рука Бальма, я хорошо ее знаю», – сказал он, не сдерживая слез. «Я никогда бы не осмелился поверить, что, прежде чем покинуть этот мир, мне снова представится шанс пожать руку одному из моих храбрых товарищей, моему хорошему другу Бальма» [8]. Как метафора, это рукопожатие (которое, безусловно, апокрифично) безупречно. Лед нарушил привычный ход времени, и прошлое вернулось, чтобы вновь предстать в настоящем. Эта до жути хорошо сохранившаяся рука словно застряла между жизнью и смертью, она двигалась, подобно зомби, пока вновь не всплыла на поверхность, чтобы, наконец, обрести покой.

Это разрушение тел, происходящее в мгновение ока (в масштабах ледникового времени), подчеркивает исключительность Этци. Хотя он и занимает выдающееся место среди так называемых «ледяных мумий», он не единственный. Самое простое определение мумии – это законсервированный труп, на котором сохраняется часть плоти или мягких тканей, покрывающих его кости. Обычно под мумиями понимают тела, прошедшие преднамеренную подготовку: тела, которые были обработаны, забальзамированы и помещены в землю в попытке сделать временное вечным, в жесте, направленном к бессмертию. Однако это не всегда так. Многие природные и неприродные условия могут производить или сохранять мумии: пустыни, торфяники, пещеры, сделанные человеком вместилища или структуры, и, безусловно, лед. Среди известных ледяных мумий лишь немногие были забальзамированы, некоторые из них были заморожены, а другие затоплены во льду (Этци подходит под оба эти описания); подавляющее большинство сохраняется холодом на долгий срок случайно, а не по замыслу. Таким образом, термин «ледяные мумии» охватывает разрозненное собрание тел – пестрое множество трупов, объединенных лишь льдом, в котором их состояние «поставлено на паузу», предотвращая захоронение, препятствуя разложению и откладывая естественный финал их истории.

После открытия Этци 1990-е годы стали по-настоящему насыщенными для изучения древних ледяных мумий. Следующие важные открытия пришли из России. В 1993 году молодая археолог Наталья Полосьмак готовилась к раскопкам на плато Укок – высоком плоскогорье, окруженном горами в сибирских степях, где пересекаются границы Китая, России, Казахстана и Монголии. Название этого плато предположительно означает «конец всего» [9], но его также называют «небесными пастбищами», что свидетельствует о давней истории скотоводства. Плато практически не изменилось за тысячи лет, и в наши дни здесь обитает снежный барс, а также находят замечательные археологические артефакты, относящиеся к пазырыкской культуре. Революционные работы Полосьмак по раскопкам в ледяной тундре открыли завораживающе богатое общество и существенно изменили наше понимание жизни этих степных людей.

Прежде чем углубиться в находки Полосьмак, стоит создать определенный контекст: пазырыкцы представляли собой кочевое пастушеское племя. Это были мастера коневодства, относящиеся к числу множества взаимосвязанных племен, которые в первом тысячелетии до нашей эры заполнили обширные степи, отделяющие Европу от Азии. Эти народы зачастую объединяются под общим термином «скифы», в честь племени, которое вступило в контакт с древними греками[38] и обитало между Черным морем и Дунаем на расстоянии тысяч километров к западу от пазырыкцев.

Многое из того, что мы знаем о скифах, как о конкретном племени, так и о народах, объединенных их культурой, почерпнуто из сочинений Геродота. В своей «Истории» он выделяет почти целую книгу для описания этого загадочного народа. «Во всех названных странах [11], – замечает Геродот, – зима столь сурова, что восемь месяцев там стоит невыносимая стужа. В это время хоть лей на землю воду, грязи не будет, разве только если разведешь костер. Море здесь и весь Боспор Киммерийский замерзают, так что скифы… выступают в поход по льду и на своих повозках переезжают на ту сторону»[39].

Древним грекам те, кто мог выживать в таких суровых условиях, неизбежно казались варварами. Однако воинственные скифы сами подливали масла в огонь, укрепляя эту репутацию. «Когда скиф убивает первого врага, он пьет его кровь», – с присущей ему прямотой сообщает Геродот [12].

«Головы всех убитых им в бою скифский воин приносит