Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард

других пещерах. Однако в 2022 году стало известно, что исследователь-любитель, получивший поддержку от Пэттитта и других, разгадал загадочные обозначения рядом с изображениями: эти точки, линии и формы в виде буквы Y указывали на лунные месяцы, когда происходили важные события в жизни изображенного животного – миграция, спаривание или, в случае Y, роды. В такие моменты животных становилось особенно много или они оказывались уязвимыми, что делало их идеальными целями для охоты.

Это обозначение – которое открыватели называют «протописьменностью» [9] – выдвигает эти изображения за пределы простой репрезентации и реализма, приближая их к чему-то вроде инструкции. Они представляют собой, если использовать более сложные термины, экзосоматическую память: способ запечатления информации вне сознания, позволяющий передавать знания от группы к группе и от поколения к поколению, подобно тому, как это делают книги в современном мире.

Искусство ледникового периода не только выполняло важную социальную роль, создавая гармонию и объединяя разные группы, но и служило жизненно необходимым хранилищем знаний, инструментом выживания и решающим этапом нашего развития. В суровых условиях вечной зимы, в критический момент нашей культурной эволюции, мы сотворили прекрасное и полезное искусство.

2. Вернувшиеся

Путешествуя во времени сквозь лед

Как странно стоять, опираясь на течение времени.

Винфрид Георг Зебальд. «Головокружения» (1990)

Прошлое не бывает мертво. А это даже не прошлое[33].

Уильям Фолкнер. «Реквием по монахине» (1951)

Если в прошлой главе лед был представлен как смертельная угроза и эволюционное испытание, то в этой мы погрузимся в его роль как средства передачи и хранения, способного перекинуть мост между далекими эпохами и нашим временем.

Когда мы воспринимаем лед как вестника далеких эпох, первыми на ум приходят ледяные керны – длинные цилиндры изо льда, извлеченные из глубин ледников или ледяных щитов. Каждый их слой хранит свидетельства о времени своего формирования: температура, толщина слоев снега, вулканическая и солнечная активность, химический состав атмосферы – все это можно «прочесть» в этих замороженных архивах. Но как именно? Датский палеоклиматолог Вилли Дансгард выдвинул гипотезу, что по изотопному составу льда можно определить глобальные температуры на момент его образования. Около 0,27 % молекул воды H2O содержат редкие изотопы водорода и кислорода: дейтерий (²H), имеющий дополнительный нейтрон, и ¹8O, содержащий два таких. Молекулы воды с этими более тяжелыми изотопами испаряются с поверхности океанов труднее, так как для этого требуется больше энергии, а значит, в холодные периоды их испарение становится менее интенсивным.

В холодном климате более тяжелые изотопы с большей вероятностью выпадут в осадки, не успев достичь полярных шапок и замерзнуть там. Это означает, что слои льда, образовавшиеся на полюсах в ледниковый период, содержат меньшую долю таких изотопов, чем современные. (Интересный факт: в периоды оледенения океаны были немного тяжелее.) Таким образом, анализируя соотношение различных изотопов в молекулах воды из ледяных кернов, добытых из полярных ледников, и сопоставляя их с контрольными образцами, мы можем восстановить температуру в этих регионах в далеком прошлом.

Первое доказательство теории Дансгарда появилось в 1952 году, когда он начал анализировать дождевую воду, которую собирал в пивные бутылки у себя в саду, сливая образцы после прохождения холодных и теплых фронтов над Копенгагеном. Как и ожидалось, теплые облака оставляли большее количество тяжелых молекул. Со временем Дансгард собрал образцы воды по всему миру, включая айсберги, отколовшиеся от ледников. А в 1966 году он получил доступ к ледяному керну из гренландского ледяного щита, который достигал самого основания, сохранив в замороженном виде данные возрастом до 110 000 лет – от начала последнего ледникового периода. Анализ этого керна показал резкий и значительный скачок температуры в конце ледникового периода, а также несколько меньших, но не менее важных колебаний. Соединив данные о температуре с информацией о составе атмосферы, извлеченной из крошечных пузырьков воздуха, запертых во льду, Дансгард установил связь между атмосферными газами и изменениями температуры. Это открытие стало переломным моментом в обсуждении климатических изменений, вызванных деятельностью человека.

Помимо ледяных кернов, существуют и другие способы, которыми лед может донести до нас послания людей из глубины веков. Ледниковая археология – это наука, изучающая следы древних культур, которые были скрыты в земных льдах. Чаще всего это касается ледников, но также включает и другие виды льда[34]. Термин был введен в 1968 году исследователем Одмунном Фарбредом, который изучал курганы железного века в Оппдале, Норвегия. Впервые это понятие появилось в студенческой газете, и я упоминаю его происхождение лишь для того, чтобы показать, насколько долгое время ледниковая археология оставалась малозаметной областью науки. Ранее даже не было очевидно, что такая дисциплина существует: благодаря поразительной сохранности находок полагали, что они относятся к недавнему прошлому. Хотя консервирующая сила льда была известна, в контексте древних артефактов ее как-то не учитывали.

Систематическое исследование объектов, найденных на ледниках и рядом с ними, началось еще в 1914 году, снова в Оппдале, когда университетский музей начал сотрудничать с местными охотниками на оленей для документирования их находок. Однако лишь в 1937 году стало ясно, что стрелы и другие артефакты действительно выходят из глубин льда по мере его таяния. Это открытие связало новую дисциплину с изменением климата и сделало ледниковую археологию, возможно, первой по-настоящему «родной» научной областью эпохи антропоцена.

Не все предметы, о которых идет речь в этой главе – от доисторических до древних и просто давно ушедших, – являются плодами ледниковой археологии. Существуют и другие причудливые особенности среды и времени – ледяные «несчастья», которые сблизили их с нашим временем. Тем не менее каждая из этих находок служит проводником к далеким жизням, о которых мы иначе никогда не узнали бы.

* * *

Четверг, 19 сентября 1991 года: двое немецких туристов в Эцтальских Альпах поднимаются на высоту 3200 метров, недалеко от тропы и всего в нескольких километрах от популярной горной хижины. Внезапно их взор останавливается на обнаженной спине человека, выступающей из обледенелой лощины, как будто это пловец, выбирающийся из водоема. Предполагая, что он мог потеряться недавно, они спешат сообщить смотрителю горы Симилаун. Не зная, с какой стороны проходит граница между Австрией и Италией, тот связывается с властями обеих стран. Это уже седьмое тело, найденное на австрийском леднике в 1991 году, и это превосходит общее число находок за все годы с 1952 по 1990, что кажется странным, но почти привычным итогом долгого жаркого лета. На тот момент предполагалось, что человек погиб не ранее Первой мировой войны и,