Китай в XX веке. От рисовых полей до атомной бомбы - Алекс Каплан
Даже в эти непростые времена в КПК все еще наблюдались остаточные явления принципа коллективного руководства партией и государством. Чжоу Эньлай занимал высокий пост и пользовался большим уважением в обществе, да и остальная когорта старых коммунистов из Яньаня, стоявших у истоков создания КНР и отличавшихся здравым смыслом, продолжали принимать активное участие в управлении страной. На тот момент должность председателя КНР занимал Лю Шаоци, а его правой рукой был Дэн Сяопин. Однако страной руководили не два, а три человека: Лю Шаоци, Дэн Сяопин и Чжоу Эньлай. Они проводили абсолютно прагматичную политику в стремлении оздоровить КНР после ужасов Большого скачка. Председатель Мао отошел от государственных дел в начале 1960-х – после провала Большого скачка – и занимался исключительно теоретической работой, развивая идеи марксизма-ленинизма, маоизма, коммунизма. Он целиком погрузился в мысли о перманентной революции, а потому нет ничего неожиданного в том, что к середине 1960-х годов председатель разработал новую политическую теорию, в конечном итоге решив претворить ее в жизнь. Никто и представить не мог, чем закончится очередная революция Председателя Мао, включая самого Председателя.
Лю Шаоци и Чжоу Эньлай в Яньане, 1939 год
Кроме вышеупомянутых идеологических основ, движущей силой «культурной революции» стала банальная борьба за власть. Мао Цзэдун постепенно терял свой вес в партии, чему виной была политика Большого скачка, приведшая к катастрофическим результатам. Оставив пост руководителя государства и в значительной степени утратив авторитет среди высшего партийного руководства, Мао Цзэдун сохранил культовый образ вождя революции, но с годами мог утратить и это. Такая ситуация вкупе с ненавистью к деградирующей партии, да еще помноженная на паранойю вождя в отношении предателей, без всяких сомнений оказала огромное, если не сказать основополагающее, влияние на ход революционных мыслей Мао Цзэдуна.
Большую роль в деле «культурной революции» сыграла Народно-освободительная армия Китая. Еще в 1959 году Председателю Мао удалось на пост министра обороны протолкнуть своего ставленника – маршала Линь Бяо, который впоследствии сыграл одну из ключевых ролей в ходе «культурной революции». Народно-освободительная армия представляла собой настоящее государство в государстве. Страна была поделена на военные округа, и в каждом из них имелся гарнизон народной милиции – некий эквивалент внутренних войск, – а также армейский гарнизон. Между тем КНР, невзирая на исключительно агрессивную внешнюю политику, практически никаких боевых действий не вела, а потому вооруженные силы приобрели исключительно оборонительно-хозяйственную функцию. Армия занималась сельским хозяйством, выращивая для себя продовольствие, чтобы не быть нахлебником у народа, а также осуществляла производственную деятельность, чтобы приносить пользу родине. Занималась она и строительством транспортной инфраструктуры Китая – повсюду можно было видеть солдат, строящих или ремонтирующих мосты и дороги. В военном плане основной функцией армии стало поддержание революционного порядка в стране, чему способствовало тесное взаимодействие воинских структур с партийным аппаратом на местах. Первый секретарь провинциального комитета КПК одновременно являлся главным комиссаром военного округа и офицером НОАК. Основными же проводниками «культурной революции» в жизнь стали два человека: министр обороны маршал Линь Бяо и министр культуры и по совместительству жена Мао Цзэдуна – Цзян Цин. В то время как маршал опирался на вооруженные силы страны, Цзян Цин создала политический орган под названием Группа по делам «культурной революции» при ЦК КПК, штаб-квартирой которого стал город Шанхай. Наиболее реакционные шанхайские интеллектуалы служили министру культуры сворой бешеных псов, которых можно было спустить на политических оппонентов для прикрытия собственных беззаконий и злоупотреблений.
Линь Бяо и Цзян Цин представляли собой очень странный политический тандем, на который в самом начале «культурной революции» мало кто из высшего руководства страны обращал внимание, о чем позднее все очень сильно пожалели.
«Культурная революция» началась в Пекинской опере. Еще в 1961 году здесь поставили пьесу известного китайского историка и крупного политического деятеля У Ханя под названием «Разжалование Хай Жуя». В ней рассказывалось о честном чиновнике, который всегда говорил императору правду, за что в конечном итоге был изгнан из дворца. В 1961 году постановка эта вызвала широкий общественный резонанс, поскольку в ней прослеживалась яркая историческая параллель с событиями в Китае. Двумя годами ранее Председатель Мао снял с должности министра обороны Пэн Дэхуая – одного из самых честных и принципиальных коммунистов страны, который осмелился сказать Председателю всю правду о Большом скачке. Теперь же люди ходили в театр и узнавали в вымышленном персонаже реального маршала Пэн Дэхуая, а в императоре – Председателя Мао. В 1961 году проведение подобной параллели и активное ее восприятие обществом все еще были возможны. Лично Мао Цзэдун отпускал по этому поводу шутки в свой адрес, а в прессе появилась масса восторженных отзывов. В 1965 году Мао решил использовать эту пьесу в качестве пускового механизма для своей новой революции. Дело в том, что автор произведения У Хань был заместителем Первого секретаря Пекинского горкома партии Пэн Чжэня, который в свою очередь являлся доверенным лицом Лю Шаоци. Конечной целью этой по сути провокации стал именно председатель Лю Шаоци, второй человек в государстве и центральное действующее лицо в триумвирате Лю Шаоци, Дэн Сяопин, Чжоу Эньлай. Без него могущественная тройка прекратила бы свое существование. Чжоу Эньлай не захотел бы выступать против Мао Цзэдуна, с которым прошел вместе долгий и полный опасностей путь, а Дэн Сяопин без своего старшего товарища стал бы легкой политической добычей. Кампанию начала жена Председателя Цзян Цин, устроившая в прессе оголтелую травлю У Ханя. Не сумев разглядеть ловушку, в защиту своего заместителя выступил Пэн Чжэнь – и мышеловка захлопнулась. В апреле 1966 года на партийном форуме в Шанхае Мао Цзэдун лично обрушился с критикой на Пэн Чжэня, которого тут же сняли с должности. Катастрофы в этом не было, так как подобное случалось регулярно, однако присутствовавшие на собрании почувствовали дуновение нового времени – только еще не поняли, насколько страшного. Правящий триумвират никак не отреагировал на события Шанхайского форума. Они лишь подумали, что у Председателя произошел очередной революционный эксцесс на почве беспрестанных теоретических марксистско-маоистских изысканий. В партии сохранялся принцип коллективного руководства, и даже Мао Цзэдун после неудач Большого скачка был вынужден под давлением партии уйти с должности председателя правительства и занять более умеренную позицию. Никто и не предполагал, что лидеру китайских коммунистов придет в голову реализовать очередной катастрофический план. Тем не менее на тот момент никто не
