Пыль. История современного мира в триллионе пылинок - Джей Оуэнс
Но еще до акведука на реке Колорадо, который появился в 1930-х, годов на востоке Калифорнии построили акведук на реке Лос-Анджелес длиной в 233 мили[85] для водоснабжения бесконечно жаждущего города. Каждый этап строительства был законным, однако закрепился в культурной памяти как кража. Автор книги о мифологии города Уильям Александр Маккланг называет создание акведука «первородным грехом Лос-Анджелеса», «разрывом как с Природой, так и с Законом, который безвозвратно ставит на Лос-Анджелесе вавилонское клеймо»[86].
В Восточной Сьерре – обширный пустынный пейзаж, бледный из-за белой пыли, похожей на тальк. А вот история, почему так вышло, уже не такая светлая, а очень даже мрачная. В этой книге я постараюсь рассказать ее честно. Сначала мы посмотрим, как выглядела долина Оуэнс в начале XX века, а в главе 9 изучим, как она выглядит сегодня – возможно, это поможет взглянуть на знакомый Лос-Анджелес под другим углом. А еще – понять, какой же это на самом деле огромный город и сколько он потреблял, чтобы таким стать. Ведь современность – это не только яркие огни, оживленные дороги и бурлящие фондовые биржи. Она в равной степени касается и глубинки, которая обеспечивает топливо для такого богатства и такой торговли. Нас учат смотреть на эти пустынные ландшафты как на далекие и пустые пространства возможностей; как на актив, который надо «использовать» более «продуктивно». Но земля – это не просто «ресурс». Это разные места. Это люди. Земля – живая.
* * *
Горный массив Сьерра-Невада – хребет Калифорнии. Самые высокие горы (выше 14 тыс. футов[87]) покрыты снегом круглый год, поскольку их вершины цепляют облака, идущие с Тихого океана, и забирают влагу. К востоку от хребта – Большой бассейн: засушливый пустынный ландшафт, охватывающий эту окраину Калифорнии, почти всю Неваду и значительную часть Юты. Он простирается вплоть до Орегона с Айдахо. Калифорнийские округа внутри этого биорегиона напоминают Дикий Запад: высокая пустыня, мало дождя, широкий пустой бежево-коричневый пейзаж, где только песок да кости [88]. По этим местам я бродила с другом – Джоэлом Чайлдерсом. Мы искали заброшенные шахты и города-призраки. Джоэл живет около Рино и работает на военной базе. Его коллеги говорят, что видели похожую картину в Афганистане. Ландшафт тут больше минеральный, чем растительный. Кругом аллювиальные равнины, степь с полынью и солеросом. Ужиться тут могут только галофиты, то есть растения с высокой солестойкостью. Регион Большого бассейна – это ведь буквально бассейн. Он удерживает воду, которая в него попадает, и ни одна река из него не впадает в море. Все осадки, вся соль, все тяжелые металлы (никель, селен, мышьяк), которые реки выщелачивали из горных пород и несли вниз по течению многие тысячи лет, покоятся в отложениях бессточных озер. Возможно, они оставались бы в них всегда, но однажды люди из Лос-Анджелеса решили, что им нужна вода долины Оуэнс.
Раньше река Оуэнс была полноводной и в начале лета поднималась от таяния горных снегов. Ширина – 50 футов[89], глубина – 15 футов[90]. Длинная узкая долина – ярко-зеленая полоса между Сьерра-Невадой на западе и Белыми горами на востоке – была домом для общин северных пайютов и шошонов. Первых было около тысячи, вторых поменьше. Эти люди охотились, рыбачили, собирали семена, орехи и травы, которые обильно росли в речном иле. Долину они называли Payahuunadü, то есть «земля текущей воды», а себя – Nüümü, «люди». В те времена пайюты периодически перегораживали ручьи и направляли воду по ирригационным каналам, что способствовало росту полезных растений: клубни гиацинтов шли в пищу, а ивы пригождались для плетения корзин. «В этой долине было много воды и много еды», – говорит Кэти Джефферсон Бэнкрофт, специалист местного племени по охране исторических памятников. Бабушка рассказывала ей о детстве, когда озеро Оуэнс еще было полноводным. «Да, требовалось время, чтобы вырастить, собрать и приготовить еду, но люди жили здесь хорошо», – добавляет она [91].
Важно представлять, какой именно когда-то была долина, чтобы осознать масштабы нанесенных ей разрушений. Сегодня в долине сохранилось лишь несколько фрагментов некогда пышного и изобильного мира: узкие зеленые полосы шириной около 100 метров у родников и ручьев от тающего снега, – там все по-прежнему цветет, поет и жужжит. А вот дно долины, где раньше текла река Оуэнс, теперь представляет собой засушливые земли со скудной монокультурной растительностью: там солерос, хризотамнус и русский чертополох – то есть перекати-поле.
Первыми белыми американцами в долине были «маунтинмены» – исследователи и охотники, торговавшие мехами. В 1845 году долину назвали в честь некоего Ричарда Лемона Оуингса, чья фамилия превратилась в Оуэнс (мы, если что, не родственники). Через три года в Калифорнии нашли золото, а в 1859 году в Неваде обнаружилось серебро. Долина Оуэнс сначала стала транспортной артерией, поскольку через нее скотоводы перегоняли большие стада крупного рогатого скота для снабжения шахтерских лагерей, а потом поселением. Непрошеные гости огородили территорию и лишили пайютов доступа к их охотничьим и рыболовным угодьям. Оголодавшие пайюты стали угонять скот – поселенцы ответили войной, массовыми расправами и этническими чистками. В 1863 году тысячу побежденных пайютов изгнали с родной земли в Форт-Техон, что на другой стороне хребта. За 20 лет численность коренного населения Калифорнии сократилась на 80 %. Долина Оуэнс была частью мозаики геноцида, охватившего весь штат[92].
Поселенцы стали извлекать прибыль из украденных земель. Они расширили захваченные ирригационные системы пайютов – и вскоре долина заполнилась фруктовыми садами и небольшими фермами. Мексиканские и китайские шахтеры прибыли работать на серебряных рудниках Серро-Гордо. Они производили богатство, которое способствовало буму Лос-Анджелеса. («Сперва [забрали] наше серебро, а затем и нашу воду», – сказал мне местный житель. Без этой маленькой долины на краю пустыни Лос-Анджелес был бы
