Русский момент в мировой истории - Маршалл Тиллбрук По
Несмотря на то, что результаты были примерно одинаковыми, зарождение государственной системы раннего Нового времени в Европе и в России коренным образом различалось. В течение десятилетий историки стремились выяснить, когда и как Европа вступила на путь нынешнего существования. Удовлетворительного ответа найдено не было. На первый взгляд кажется, что у европейского пути не было начала. Классическое наследие, вторжения варваров, ренессанс Высокого Средневековья, эпоха Возрождения, ограничение монархической власти, рост либеральной мысли, торговая и военная революции, великие географические открытия и империалистические завоевания – всё это так или иначе внесло свой вклад в возникновение и эволюцию Нового времени. Эволюция здесь ключевое слово, поскольку можно определенно сказать, что, хотя в Европе новая эпоха была создана человеческими руками, у нее не было какого-то одного творца. В России же она зародилась позднее, и ее истоки гораздо более отчетливы. Их можно обнаружить именно в первоначальном ответе России на европейскую угрозу: в реформах Ивана IV, Алексея Михайловича, Петра Великого и т. д. В отличие от неощутимой и неуловимой эволюции в Европе Новое время в России было порождено этими людьми в указанный нами период как осознанный способ защиты государства.
Русские использовали совсем иные, нежели европейцы, методы построения общественных институтов раннего Нового времени. Причина заключалась, прежде всего, в наличии необходимых ресурсов модернизации: у Европы они были, у России они отсутствовали. С тех пор как Монтескьё первым указал на роль промежуточных институтов в монархических государствах, все они: структурно организованное землевладение, вольные города, религиозные конгрегации, гильдии, местные парламенты и т. д. – рассматривались в первую очередь как примеры нарушений неограниченной монархии. И так оно в действительности и было, что, кажется, и доказывает пример Московской Руси. Но чрезвычайно важно и то, что сами промежуточные институты являлись источниками социальной энергии. Они могли действовать в направлении, которое было необходимо государству, взявшему курс на модернизацию. Поэтому от того, насколько существенным было их наличие в обществе, зависела стратегия монарха-реформатора: монарх мог купить их, если они существовали, или создать их, если их не было. И мы видим, как это теоретическое различие проявилось на примере Европы и Московии раннего Нового времени. Европейским монархам в государственном строительстве нужно было приложить сравнительно мало усилий при созидании различных общественных структур. Они просто использовали наличные ресурсы их обществ. Наоборот, русские, ничем подобным не обладавшие, были вынуждены вплотную заниматься созиданием, применяя методы социальной инженерии. Это различие между двумя методами государственного строительства видно в том, как создавались все названные выше четыре условные составляющие общества Нового времени: разветвленная административная система, общественная сфера, протоиндустриальное производство и вооруженная огнестрельным оружием армия.
Создавая сложную администрацию, европейские монархи могли копировать уже существовавшие образцы организации (например, церковную организацию), нанимать опытных руководителей, и, когда необходимо, брать на службу членов промежуточных общественных институтов. Конечно, всё это имело свою политическую цену. Покупка администрации – вещь дорогая и потому требовавшая повышения налогов. Рост налогов, в свою очередь, влечет за собой требования политических прав для тех, кто служит монархии и платит налоги. Так монархии стали ограниченными. В Московской же Руси самодержавие сформировало первую сложную административную систему с нуля – ab ovo[24], поскольку в русском обществе исходных ресурсов для нее не было. Люди, на деньги которых всё это было организовано, – купцы и крестьяне, находились в полной зависимости от власти и были настолько разобщены, что едва ли могли требовать какого-либо политического представительства.
Из-за сложной структуры европейского общества публичная сфера также сформировалась в контексте многополярности. Двор, знать, города, церковь и другие элементы этой структуры обладали властью и независимым голосом. Будучи наделены тем представительством, которое им позволяла иметь система ограниченной монархии, все эти организованные группы могли достаточно открыто в специальных собраниях защищать свои интересы перед королевской властью. В Московии общественная сфера возникла в однополярной политической среде. Только царь и церковь, действовавшие в унисон, имели право открыто излагать свою точку зрения. Поэтому если московский, а позже императорский двор считал необходимым открыть какую-либо дискуссию, то ее средства, способы и правила очень четко регламентировались. Боярская дума, Земские соборы и петровский Сенат – все соответствовали этой модели созданного государством и ориентированного на государство общественного диалога.
На Западе протоиндустриальные предприятия большей частью возникали благодаря частной инициативе и существовали хоть и на ограниченном, но до некоторой степени свободном рынке. Королевская власть создавала правовую и фискальную среду, позволявшую носителям организованных капитализированных интересов общества поставлять на рынок товары, произведенные частным или общественным сектором. В Московии и на начальном этапе имперского периода российской истории только государство обладало властью и средствами, способными организовывать новые формы производства.
О рынках не могло быть и речи, поскольку в русском обществе того времени отсутствовали как производители, так и потребители промышленных товаров. Государство просто производило то, в чем само нуждалось. В XVII−XVIII вв. едва ли могли найтись рудник, мануфактура или литейный завод, которые не были бы созданы по царскому повелению. Немногие исключения, например, уральское предприятие Строгановых, только подтверждают общее правило.
В Европе создание больших, хорошо организованных армий, вооруженных огнестрельным оружием, стимулировалось существованием рынка воинских формирований. В течение раннего Нового времени капитаны-кондотьеры (военные предприниматели) создавали, обучали и вооружали войска именно для того, чтобы поставлять их на этот самый рынок. Потребители (короли, князья, города и парламенты) хорошо оплачивали услуги элитных армейских объединений, что, в свою очередь, стимулировало дальнейшие усовершенствования вооружений и тактики действий. Швейцарские и гессенские наемники являются, вероятно, наиболее известными примерами такого предпринимательства. В России того же периода только государство могло создать, обучать и вооружать войска, поскольку лишь оно обладало необходимыми средствами. Никаких наемников, помимо европейцев, в России не было.
Подводя итоги, можно сказать, что Русь вошла в эпоху раннего Нового времени с опозданием и будучи к нему не готовой. Ей нужно было догонять Европу, опираясь при этом на весьма ограниченные общественные ресурсы. Единственным ресурсом являлось сохранение существовавшего порядка вещей. То, что движущей силой развития страны с самого начала было государство, оказало огромное влияние на ход
