Русский момент в мировой истории - Маршалл Тиллбрук По

первая. В конце 1920-х годов партия оставалась чем-то вроде оккупационной силы, презираемой большей частью сельского населения. Более того, партийные вожди были убеждены, что война с капиталистическим Западом неизбежна и даже близка. К концу десятилетия передышка закончилась. Фракция Сталина решила, что начало построения социализма есть единственный способ обеспечить долговременную политическую стабильность (читай: коммунистическую диктатуру) и подготовить страну к европейскому вторжению. Уроки Кронштадта были пройдены еще раз. Снова коммунисты расстреливали коммунистов во имя коммунизма; террор захлестнул ряды партии. Иностранцы, посещавшие Россию, делали вид, что ничего не замечают, или снисходительно говорили о жестокости русской души. Это был мрачный эпизод в истории человечества.

Естественно, большевики провозгласили, что непрерывная кампания террора (коллективизация, насильственная индустриализация, чистка классовых врагов) была запущена во имя создания первого в мире социалистического государства. И это было действительно так. Но при этом советский социализм странным образом вполне соответствовал «русской традиции», которую он якобы преобразовывал. Страной управляла крошечная элита, возглавлявшая несколько более многочисленный правящий класс. Политика, понимаемая в обычном республиканском смысле, отсутствовала. Движущей силой контроля являлось само государство, и его власть над населением страны была неограниченной. Люди не имели никаких прав, на соблюдении которых они могли настоять; взамен государство даровало им некоторые привилегии. Границы были закрыты, а общественное мнение находилось под спудом. Те, кто доказали свою лояльность, могли ездить за границу и имели доступ к информации, поступавшей из-за рубежа. Земля и трудовые ресурсы были национализированы в интересах государства. Людям было гарантировано использование средств производства (включая их собственные тела), но при этом напрямую они им не принадлежали. Наконец, ресурсы были направлены на программу военной модернизации, непосредственно нацеленной на сдерживание Запада. Короче говоря, русские пошли к Новому времени по тому же самому пути, по которому они шли к его более ранней стадии. Характерными вехами этого пути были автократия, командная экономика, культурная замкнутость и упор на вооружение. Конечно, идеология, направлявшая государственное строительство в Московии и в стране Советов, радикально различалась, но подспудные интересы, механизмы и результаты были удивительно схожими, особенно если учесть разделявший их период времени.

Ныне большинство историков чрезвычайно критически относятся к программе модернизации по-большевистски, что вполне справедливо, поскольку она повлекла за собой насильственную смерть миллионов невинных советских граждан. Коммунисты, особенно при Сталине, были виновны в серьезнейших преступлениях против человечности. Уже на одном этом основании их режим утратил всякую легитимность. Но всё же стоит признать, что большевики достигли основных целей своей программы, которая в свою очередь получила поддержку основной части населения страны. Используя традиционные методы русского государственного строительства, большевики смогли создать важнейшие инфраструктурные характеристики современного общества, какими они были в тогдашней Европе и Америке. Хотя в Советском Союзе на протяжении длительного периода его истории господствовала безжалостная диктатура, страной управляла мощная и разветвленная бюрократия, действовавшая согласно принятому законодательству. Каждый сегмент советского общества возглавлялся учреждением, в котором работали образованные специалисты. Несмотря на то, что общественная сфера в СССР жестко контролировалась, она была многообразной и чрезвычайно насыщенной. Советская массовая культура включала всеобщее образование, была ориентирована на потребление и имела в своем распоряжении средства массовой информации. Советская экономика была всецело индустриальной. В конце советского периода большинство русских работали на заводах, и почти все предметы потребления были произведены на этих заводах. Наконец, советские Вооруженные силы в определенный период были самыми передовыми в мире. Всеобщая воинская обязанность, профессиональная подготовка офицерского корпуса, нацеленность военно-технических разработок поставили их на второе место после Вооруженных сил США. Советская программа оказалась успешной не только в пределах собственных границ. Она открыла большинству неразвитых стран дорогу к модернизации. Начиная с 1960-х годов СССР помогал многим странам второго и третьего мира пойти по «русскому пути».

В течение холодной войны и после ее окончания многие западные комментаторы выражали удивление: как коммунисты, часто проявлявшие самую примитивную жестокость, смогли так долго находиться у власти? Ответ на это аналогичен тому, что был дан нами по отношению к стабильности старомосковской и имперской самодержавных систем. Партия не хотела отдавать власть; а благодаря слабости русского общества, обескровленного сталинскими кампаниями по его преобразованию, внутри страны ей ничто не угрожало. Партия, подобно предшествующему правящему классу эпохи самодержавия, была единственной политической составляющей государства. Кроме того, как и раньше, элита всегда могла оправдать свои действия с помощью европейской угрозы. То, что европейцы дважды на протяжении ХХ в. с ужасающими последствиями вторгались в Россию (не считая экспедиций меньшего масштаба), и то, что американцы вели необъявленную войну против советского коммунизма, только способствовало укреплению подобного положения. Более того, казалось, что статичная модернизация неплохо функционирует на русской почве. В 1920 г. Россия была голодной и беззащитной; в 1960 г. она обладала высоким уровнем жизни и стала сверхдержавой. Наконец, большинство русских верили в коммунизм, особенно после того, как он был «русифицирован» в ходе Второй мировой войны. Конечно, оппозиция существовала. Но было бы самообманом полагать, что россияне не поддерживали коммунистическую программу, особенно после победы в Великой Отечественной войне.

Исходя из знания собственной истории, россияне не видели причин не верить в коммунизм. Государство твердило им, что дореволюционная Россия была угнетенной, отсталой, бедной, беззащитной страной. В подобных утверждениях легко распознать охранительную пропаганду, направленную на возвеличивание существовавшей системы, но, с точки зрения россиянина, они содержали немало истины. Историческая память советских граждан послевоенного периода простиралась не далее «столыпинских галстуков», неграмотности, голодных лет и поражений 1905 и 1916 гг. Конечно, русские пережили невообразимо тяжелые времена в 1920-х, 1930-х и 1940-х годах. Однако у нас есть основания верить, что большинство – те, кто ладил с коммунистическим властями, – считало себя строителями нового, более справедливого и современного общества. Они думали, что их жертвы будут в итоге оправданы. И, в конце концов, разве они не были оправданы? Россия была модернизирована, Германия побеждена, и начиная с 1960-х годов Россия была лучше, чем на чьей-либо памяти, управляема, образована, накормлена и защищена. Русская дорога к современности, облаченная в коммунистическое одеяние, принесла результаты миллионам и миллионам советских граждан и последовавшим за ними представителям второго и третьего мира.

8

Конец «русского момента»

В начале нашего исследования мы критиковали саму идею всяких начал, но затем все-таки приступили к своему рассказу. Теперь надо повторить это лицемерное действие, но уже относительно завершения. Но в этом случае наша задача намного легче, ибо хотя русская история продолжается, очевидно, что ее определенный период закончился при нашей жизни. В 1991 г. эра «русского пути» модернизации завершилась, и началась новая эпоха мировой истории.

* * *

Русский путь к