Русский момент в мировой истории - Маршалл Тиллбрук По

Новому времени начался в XVI в., когда небольшая группа примитивных вояк вывела Россию на путь создания нового вида общества, отличного от европейского, но столь же могущественного. Русский путь завершился в 1991 г., когда Россия внезапно и неожиданно была отброшена назад и оказалась в положении страны, только что вошедшей в эпоху Нового времени. То, что произошло между двумя этими датами, можно смело назвать эпохой в мировой истории. Эта эпоха характеризовалась борьбой двух конкурировавших между собой способов создания современного общества – европейского и русского. Это и был Русский момент.

История «Русского момента» – захватывающее повествование. Его предыстория начинается с переселения славян на север и их столкновения с Русью. Не будь переселения и этой встречи, не было бы ни самóй русской истории, ни «Русского момента» в мировой истории. Возникшая страна Русь была бедной, отсталой, осаждаемой со всех сторон. Если бы она не сумела выдержать натиска какого-либо из народов Великой Степи, история Руси закончилась бы до начала самой русской истории. Но Русь оказалась жизнеспособной, ее не сокрушило даже монгольское владычество. После этого основное место действия перемещается из Киева в Москву, где в суровых северных условиях было построено новое восточнославянское государство. Затем было принято судьбоносное решение: Россия обратилась лицом к Европе и оказалась втянутой в европейские дела. И вновь русская история могла бы закончиться, поскольку Россия, подобно остальным неевропейским империям, была не готова противостоять натиску европейцев. Но, благодаря удачному геополитическому положению и замечательной программе радикальных реформ, русские сумели создать государство такого типа, которое, не имея значительных природных преимуществ, смогло противостоять европейскому вызову. Здесь мы обнаруживаем глубочайшие истоки «Русского момента», поскольку Московское государство выработало основные составляющие того, что затем стало русским путем к обществу раннего Нового времени и, позднее, к самому Новому времени. В продолжение последующих двух столетий русские использовали эти составляющие:

самодержавие, контроль над общественной жизнью, командную экономику и находившуюся на содержании у государства армию – для сдерживания Европы и построения огромной империи. Однако на данном этапе русский путь скорее определялся текущими практическими нуждами, чем представлял собой обдуманную программу модернизации. Всё изменилось с выходом на историческую арену большевиков, которые обозначили русский путь в марксистских терминах и вывели его за пределы страны с целью переделать мир. И вновь с ощутимым успехом:

государства, подобные России, появились по всему земному шару – в Китае, во Вьетнаме, в Северной Корее и повсюду в Восточной Европе.

И затем «Русский момент» в мировой истории неожиданно закончился, по крайней мере, в России. Почему? Существуют разные объяснения распада СССР и его системы. Самыми давние и, возможно, самые популярные из них ссылаются на административную неэффективность авторитарных правительств и их институтов в области культуры, экономики и военного дела. Коммунизм – констатируют подобные объяснения – не работает. Другая теория указывает на предполагаемые моральные издержки авторитаризма. Она делает акцент на том, что человеческая природа обладает прирожденным свободолюбием и по своей сути эгоистична. Любая социальная система, не учитывающая эти факторы, порабощает людей, ограничивая их естественные права. Оба объяснения в какой-то мере раскрывают причины заката русского проекта. Статичная модель оказалась не в состоянии обеспечить уровень жизни, сравнимый с западным, неправомерно ограничивая стремления и желания людей. Относительно и того и другого сомнений нет.

Однако более убедительное и полное объяснение, по-видимому, состоит в том, что после Второй мировой войны четыре опоры автократии ослабели. Первый намек на то, что правящая партийная элита, возможно, пойдет на уступки обществу, появился в эпоху Хрущева. Пережив ужасы сталинизма и катастрофические потери Великой Отечественной войны, партия заключила новое соглашение со своими членами и обществом в целом: чисток и кампаний по общественному переустройству, направленных на построение коммунизма, больше не будет, хотя сам коммунистический миф останется в силе. В коррумпированном обществе следование собственным интересам, сопровождаемое декларациями о беззаветном служении общественному благу, выглядело прямым лицемерием и привело к утрате морального авторитета партии. К началу 1980-х годов даже верхушка общества пришла к выводу, что коммунистическая Россия не сможет догнать Запад. Партия, утратив уверенность в русском пути в результате народного давления изнутри и националистического давления извне, начала при Горбачеве ослаблять узды правления. Горбачев оказался в состоянии осуществить либеральные реформы, не допустив консервативного отката (или, по крайней мере, сколько-нибудь эффективной консервативной реакции), поскольку было очевидно, что европейцы уже не жаждут крови. Европа больше не угрожала России, и поэтому не было причины сохранять систему, построенную во имя защиты России от европейского вторжения. Наконец, в послевоенные годы русские начали забывать, что значила «русская традиция». Пятьдесят лет коммунистического лицемерия принесли свои плоды, как, впрочем, и расширившиеся контакты с Западом. Россияне уже более не считали, что участвуют в великом, прогрессивном цивилизационном проекте. Они начали рассматривать русскую историю как сплошную неудачу, а «русскую традицию» (с коммунизмом или без него) – как патологию. Сильнее всего им хотелось стать европейцами.

Лишившись фундамента, русский проект в 1991 г. быстро прекратил свое существование. Партия утратила власть без надежды ее вернуть, а ее место заняла новая, демократически мыслящая элита. Варшавский договор утратил силу, а с НАТО были заключены новые соглашения по вопросам безопасности. Русские быстро усвоили западный стиль поведения, миллионы их устремились на Запад. Основные структуры русского пути к современности распались. Автократию сменила выборная демократия. Жестко контролируемая общественная сфера стала открытой. Командную экономику вытеснила хаотичная смесь бандитизма и капитализма, а некогда могущественные Вооруженные силы сведены к минимуму. Русский проект подошел к концу.

Оглядываясь на русский путь к модернизации, стало привычным видеть в нем лишь бесплодные попытки и угнетение. Согласно этой точке зрения правители Московии были деспотами, их имперские наследники – тиранами, а коммунисты – кровожадными утопистами. Смешно отрицать, что в этих теориях содержится немалая доля истины, поскольку в русской истории полно деспотов, тиранов и утопистов. Но столь же несообразно забывать о вкладе «русского пути» в благополучие миллионов и даже миллиардов простых людей, и русских, и нерусских. Как инструмент прогресса, хотя отнюдь и не в самом лучшем его виде, русский путь привел к всестороннему улучшению уровня жизни людей по сравнению с таковым в предшествовавшую эпоху. Несмотря на все страдания под пятой бесчисленных эгоистических правителей, русские люди эры модернизации и те, кто пошли за ними по тому же пути, в целом жили лучше, дольше и безопаснее своих предков.

Признание этого факта не может послужить извинением или оправданием жестокости статичной модернизации. Скорее это может сделать «Русский момент» более объяснимым для будущих поколений, которые о нем уже не будут знать.