Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард
Где-то на нашем пути через Азию мы встретились с нашими родственниками – неандертальцами, которые уже обосновались на просторах Леванта, Европы и Центральной Азии. Мы встретились, вероятно, учились друг у друга многим вещам, и, без сомнения, вступали в близкие отношения[25]. Когда пик ледникового периода стал приближаться, а температуры продолжали падать, Южная и Западная Европа превратились в убежище для Homo sapiens. К моменту последнего ледникового максимума зимние температуры в Западной Европе опускались до –30 °C, а летние едва достигали 10 °C. Однако если Западная Европа и стала для нас безопасным пристанищем, то для наших неандертальских родственников этого сказать нельзя. Никто не может точно объяснить, как Homo sapiens вытеснили неандертальцев и почему те вымерли, но вполне возможно, что на это повлияли похолодание и все более нестабильный климат. Согласно одной из теорий, хотя неандертальцы и были приспособлены к холоду, они вели чрезвычайно активный образ жизни, требующий больших объемов мяса. По мере того, как температура падала и пища становилась дефицитной, их «метаболические потребности превысили способность обеспечивать организм достаточной энергией для поддержания жизни и размножения» [3], что привело их, а затем и вид в целом, к губительному стрессу.
Некоторые из самых поздних останков неандертальцев были найдены в Гибралтаре. Возможно, в скором времени археологи обнаружат доказательства их существования в более поздний период где-нибудь в России, Китае или других частях Европы. Тем не менее гибралтарские находки все же ощущаются как символ последней битвы неандертальцев с холодом на самом южном краю Европы.
* * *
Естественно предположить, что первое столкновение человечества со льдом было шокирующим или даже завораживающим: стоит лишь взглянуть на малышей, впервые увидевших снег. Какой неожиданностью должно было стать для наших предков обнаружение воды – стихии, которая редко замирает в природе, – застывшей. «Вода стала костью», как говорится в древней саксонской загадке. Но, вероятно, не менее странным и нежеланным было оказаться в условиях, благоприятствующих образованию льда. Сам Зигмунд Фрейд обратил свой аналитический взор на эту травму. В статье 1914–1915 годов (полет фантазии, настолько эзотерический, что она так и не была опубликована) Фрейд предположил, что древний человек воспринимал ледниковый период как своего рода изгнание из рая, столь психически разрушительное, что оно стало источником всех современных неврозов. «Человечество, – писал он, – под влиянием лишений, которые навязал приближающийся ледниковый период, стало подвержено общей тревожности. Дружелюбный мир, который прежде дарил всяческое удовлетворение, превратился в массу угрожающих опасностей» [4]. В борьбе за выживание, по его мнению, также родились истерия, навязчивые неврозы и тираническое правление первобытного Отца.
Принимать или отвергать Фрейда – это личный выбор, и его концепция действительно впечатляет, но совершенно не имеет опоры в наблюдаемой реальности. Тем не менее в его время он находился на передовой в исследованиях человеческой психики[26]. Фрейд всегда углублялся в прошлое, чтобы объяснить настоящее, будь то события из детства или мифы Древней Греции об Эдипе. Примечательно, что в середине своей карьеры он обращался к ледниковому периоду, чтобы разработать теории о современном состоянии человека. В его повествовании ледниковый период становится, подобно мифу об Эдипе, основополагающим мифом, определяющим наше понимание человеческой сущности.
Отец психоанализа не был единственным, кто углублялся в подобные размышления. Археология, обретая зрелость, находилась на пороге своего расцвета в то время, когда возникал психоанализ – археология души. Другие ученые, исследующие человеческий разум, также откликались на новые откровения о нашем глубоком прошлом. Идея, что трудности ледникового периода изменили структуру нашего мозга, была широко распространена в начале XX века. С тех пор, как была опубликована неудачная работа Фрейда, она так и не исчезла из общественного сознания[27]. Мы продолжаем воспринимать ледниковый период как мифическую основу человечества, напоминая о том притягательном «они были такими же, как мы», которое предлагает Шове II со своими картинами людей в шкурах, скромными изображениями мегафауны и информационными стендами. Однако эта концепция постепенно устаревает, уступая место более тонкому пониманию развития человечества и нашего отношения к холодному климату.
Теперь мы знаем, что фигуративное искусство, вероятно, зародилось в других уголках мира[28]. В 2021 году археологи сделали сенсационное открытие: картина свиньи, найденная в удаленной пещере на острове Сулавеси, согласно датировкам, была создана как минимум 45 500 лет назад. Эта свинья, изображенная красной охрой в натуральную величину, стала старейшим известным рисунком животного в пещере. Она пополнила небольшую коллекцию индонезийских произведений искусства возрастом 40 000 лет или даже старше, которые были найдены совсем недавно и разрушили многолетний миф, что фигуративное искусство этого раннего периода существовало лишь в Европе. Также нарастает осознание того, что европоцентризм формировал наше восприятие далекого прошлого. С самых первых шагов развитие археологии в значительной степени определялось белыми европейскими мужчинами. В ранние дни они, словно искатели сокровищ, копались в своих задних дворах – и, как ни странно, если искать артефакты в основном во Франции, Испании, Германии или Великобритании, именно там их и обнаружат.
К этому необходимо добавить «выборочность сохранения». Прохладная, сухая пещера, куда люди возвращались из года в год, становится концентрированным и заметным местом активности и хорошим укрытием для артефактов на протяжении веков. В то время как более обширные или временные поселения в теплых климатах оставляют гораздо меньше следов. Более того, многие культуры могли не иметь доступа к скальным стенам или крупным костям и, возможно, предпочитали создавать инструменты или выражать себя с помощью менее прочных материалов или в более недолговечной форме. Древняя ДНК гораздо хуже сохраняется в жаре. В этом смысле лед ледникового периода оказал археологам большую услугу (и мы вернемся к находкам во льде в следующей главе).
Тем не менее богатство находок на относительно небольшой географической территории, датируемых примерно 45 000 лет назад, убедительно свидетельствует, что целый ряд навыков и умений слились воедино внезапным и поразительным образом, и структура человеческого существования изменилась. Первым экспонатом может служить Венера из Холе-Фельс – шестисантиметровая скульптура женщины из мамонтовой кости с акцентированными грудью, животом и бедрами, найденная в 2008 году в пещере на юго-западе Германии, в Швабском Альбе. Датируемая 35 000–40 000 лет назад, она является старейшим известным изображением человека. В той же пещере и примерно того же
