Цветочная сеть - Лиза Си
— Господи, труп! — вспомнил Дэвид и повернулся к Гарднеру. — Как там моя находка? А еще лучше спросить — кто это? И вообще, разве ты не должен был охранять тело?
— Не волнуйтесь, — успокоил Гарднер. — Труп заперт в морге на Лонг-Бич. Оттуда он никуда не денется.
— Гарднер позаботился, чтобы его обработали в ФБР в лучшем виде, — похвастался Кэмпбелл.
Гарднер скромно улыбнулся:
— Я всего лишь сказал эксперту, что это вопрос жизни и смерти. Он согласился без промедления провести вскрытие, но тут моей заслуги нет. Наш неизвестный мертв уже довольно давно. Эксперту и самому не терпелось поскорее убрать его в холодильник.
— И?
Гарднер открыл блокнот и зачитал результаты вскрытия:
— Жертва — мужчина, чуть за двадцать, весом пятьдесят четыре килограмма. Судя по волосам, китаец.
Гарднер и следователь согласились с предположением Дэвида о том, что покойный не был одним из мигрантов или членом экипажа.
— Наш парнишка посещал дорогого стоматолога, хотя патологоанатом не смог объяснить нынешнее состояние зубов, они…
— Почернели, я помню.
— А еще «Ролекс», — продолжил Гарднер. — Настоящий.
— Причина смерти?
— Вот это уже интересно. Видели, что у него с руками и ногами? Кожа слезает, как перчатка, если труп долгое время находится в воде. А еще нашего неизвестного пытали перед смертью.
— Пытали?
— Несмотря на разложение, коронер нашел глубокие ожоги на руках и шее жертвы. Или его специально мучили, или он сам так экстравагантно тушил сигареты.
— Он утонул?
— Жидкость попала в легкие после смерти.
— А где он умер?
— Думаю, правильнее спросить «когда», — возразил Гарднер.
— И когда же?
— Позвольте мне вклиниться на минутку, — подал голос Кэмпбелл. — Капитан покидал «Пион» в такой спешке, что забыл судовой журнал. Мы узнали, что корабль вышел из порта Тяньцзинь третьего января. Мы Отправили факс властям в Тяньцзине, и нам прислали копии транспортных накладных «Китайского пиона». Разумеется, ни для кого не стало сюрпризом, что мигранты в документах не упомянуты. Однако удивительно, что корабль подобного типа отплыл из Тяньцзиня. Обычно такие суда отправляются из провинций Фуцзянь, Чжэцзян или Гуандун.
— А где вообще находится этот Тяньцзинь?
— Я тоже был не в курсе. На севере, неподалеку от Пекина. Третий по величине город Китая.
— И что же было в накладных?
— «Пион» якобы перевозил кружево, обюссонские гобелены[12], электроприборы и керамику для интерьера.
Так почему судно с мигрантами вышло именно из Тяньцзиня?
— Мы не знаем. Понятно только, что парень, вероятно, мертв с третьего января, — сказал Кэмпбелл.
— Итак, вернемся к моему вопросу. Если это не смерть от утопления, что тогда?
— Вы мне велели не спускать глаз с тела, — буркнул Гарднер, — и я выполнил указание. Но знаете, Старк, вы мой должник. Патологоанатом буквально выпотрошил труп, и зрелище было не из приятных, даже вспоминать не хочется. Однако патологоанатом все время описывал свои действия вслух. Печень у нашего парня превратилась в кашу. Почки… бр-р… — Агент ФБР поежился. — Толстая и тонкая кишка были покрыты язвами. Слизистые оболочки во рту и в горле все в волдырях. То, что его убило, проникло внутрь через рот и легкие, а затем постепенно уничтожило каждый орган.
Дэвид и Кэмпбелл переглянулись, затем подождали, пока Гарднер отхлебнет кофе.
— Патологоанатом провел токсикологическую экспертизу. Но давайте посмотрим правде в глаза: на Лонг-Бич нет сложного оборудования. Местным тут не под силу разобраться. Случай и правда странный.
— В каком смысле?
— Патологоанатом сформулировал так: «Мы имеем дело с органическим токсином животного происхождения».
— То есть речь о ядовитом животном?
— Животное, насекомое, змея, паук — он не мог сказать наверняка. Я заставил взять образцы тканей. Их отправили вместе со всем остальным в Вашингтон, в криминальную лабораторию ФБР.
— А что еще там было?
— Слепки зубов, содержимое бумажника, перчатки. К сожалению, когда тело долгое время находится в воде, не остается волокон, которые могут указать на место преступления.
— Погодите-ка! О чем речь?
— Ох, я и забыл, что вы не привыкли к жертвам убийств.
— Чертовски верное замечание.
Гарднер объяснил, как ФБР действует в подобных ситуациях. Рано или поздно даже местный эксперт определил бы состав яда, но вряд ли сумел бы сказать, откуда он взялся. Ему хватило опыта сделать слепки зубов и взять отпечатки пальцев с перчаток, но недоставало ресурсов, чтобы найти соответствия.
— Что касается бумажника, — продолжил Гардой долго пробыл в воде. Но даже удивительно, на что способны наши ребята в Вашингтоне! Они в состоянии обнаружить даже малейшие следы чернил или официальной печати.
— Хорошая работа, Гарднер, — похвалил Кэмпбелл.
— Просто отличная, — кивнул Дэвид. — Но сколько времени займет исследование?
— Кто знает? Дни? Недели? Месяцы?
— Я все думаю об этом парне, — признался Дэвид. — Если он не один из мигрантов, то кто? Член экипажа? Или банды?
— Яд — не типичное орудие убийства для азиатских преступных группировок, — сказал Кэмпбелл. — Если жертва из числа банды, скажем предатель, ему скорее отрубили бы ноги и руки…
У Дэвида зазвонил телефон: с ними хотела поговорить Линн Патчетт, штатный адвокат Службы иммиграции и натурализации.
Они встретились в небольшом конференц-зале на острове Терминал. Линн Патчетт, которая изменила распорядок слушаний ради нелегалов с «Пиона», расхаживала вдоль стены. Она была одета в темно-синий костюм прямого кроя, белую блузку, застегнутую под самое горло, и синие туфли на низком каблуке. Джек Кэмпбелл мерил шагами комнату вдоль соседней стены. В углу, где они неизбежно столкнулись бы в своем нервном блуждании, разместилась стенографистка, которая терпеливо ждала, пока кто-нибудь заговорит. Ноэль Гарднер, сидевший рядом с Дэвидом, чертил геометрические узоры на желтом листке бумаги для заметок.
Мейбел Люн, судебная переводчица, говорившая на путунхуа, кантонском и еще нескольких китайских диалектах, отодвинулась на полметра от стола и старательно вязала нечто вроде рукава: пока что ее лингвистические навыки не требовались. Милтон Берд, назначенный судом иммиграционный адвокат, проверял свои записи. Рядом с ним сидел Чжао, безвольно свесив руки. Ему выдали
