Знак Огня - Артём Сергеев

и меньше кустов. А он следил за мной безотрывно и постепенно боязливая злоба в нём разгоралась всё сильнее, он подбадривал сам себя, он же появился в этом лесу недавно, он никогда ещё ни на кого не нападал, но нужно же когда-то и начинать, голод терзал его всё сильнее, заставлял терять осторожность, и он фонил этими своими мыслями и желаниями на всю округу, странно, что не заметили его ещё.

А я нарезал неловкие круги вокруг его дерева, и швырялся палками в кусты, и вглядывался, прищурясь подслеповато, куда-то в темноту, а он ползал вслед за мной по стволу, от ветки к ветке, то поднимаясь повыше, то сползая пониже, и вот он уже не замечал ничего в азарте, и вот он уже почти решился, но тут я метнулся в два прыжка к дереву, оттолкнулся ногой от ствола, взмыл по-тигриному вверх, к той ветке, где он сидел, сумел ухватить его за ступню и всем телом дёрнул вниз, чтобы уронить под себя.

Он опешил, запаниковал, но ударился всем телом о землю, а я добавил ему сверху коленями, но тут же вскочил с него в удивлении и отвращении, потому что это был не человек. Тело моё совершенно самостоятельно, кстати, это распознало, и там, где я его касался, дало огня, и прижгло ему ногу и живот, сильно прижгло, потому что запахло палёным, мерзко запахло, как будто кусок дерьма в костёр кинули.

Сначала он попытался кинуться на меня, сразу, с низкого старта, целясь открытой пастью в живот и пах, по-волчьи кинуться, молча и неожиданно, но я сумел уйти и отмахнуться, и мой неловкий шлепок подействовал на него не хуже мощного удара, потому что огненный всполох снял ему до костей половину морды.

Тогда он взвыл и рванулся в сторону на четвереньках, но я догнал его, ударил ещё раз, сбил с ног и махнул перед повернувшейся ко мне тварью рукой, как тогда, когда отбивался от собак и пугал Никанора, показав ему свои огненные когти, задел его и порвал ему что-то, и замер он, поняв угрозу, я ведь собирался в случае чего оторвать ему голову мгновенно, а потому стал, елозя по траве от боли, буравить меня своими маленькими глазками, но бежать больше не пытался.

А я смотрел на него в ответ, пытаясь понять, что это такое. Было это когда-то человеком, совершенно точно было, но сейчас передо мной лежало что-то, больше смахивающее на родного упыря, чем на заморского зомби, такое же отвратное, но вид не беда, тут главным был запах. Падаль, мертвечина, палёная к тому же, и меня чуть не вырвало.

— Ну и мразь же ты, — сдерживая спазмы, сказал я ему, — ох и погань. Побежишь — убью.

Тварь кивнула мне и затряслась, и распласталась передо мной на траве, всем своим видом показывая, какой такой побег, что ты, и в мыслях не было, но и не рискуя приближаться.

— Даниил! — надрывалась за забором Ольга Анатольевна, услышавшая шум, — что там? Что случилось? Даниил! Ты живой?

— Даня! — не выдержала и Алёна, — ну ответь же ты! Даня! Что там, что там у вас?

Им вторили собаки, и поднялся такой шум, удивительно даже, как две женщины и пяток собак могут такое сотворить.

— Нормально всё! — перекрикивая их, ответил я, — поймал!

— Так веди его сюда! — начала одна, но вторая его перебила: — не лезь к нему! Вдруг у него нож, Даня!

— Не поведу! — ответил им я, — да тут просто бомж вонючий! Берлогу себе соорудил здесь, в кустах, на отшибе! Я его сейчас на пинках до трассы провожу, через лес, а там на посту его и сдам! Всё, не переживайте!

— Не надо, Даня, не ходи, не надо! Темно уже! — заполошно закричали в две глотки из-за забора, но я их перебил:

— А что с ним ещё делать? Домой тащить? Приблудился он просто, вот и пусть блудит себе дальше! Всё, мы пошли!

И я, не обращая внимания на крики и лай собак, легонько пнул носком ботинка эту образину:

— Идём!

— К-куда? — с усилием проталкивая человеческие слова через звериную пасть, спросила у меня тварь, всем своим видом показывая готовность подчиняться.

— В логово твоё, — объяснил я, внимательно наблюдая за всеми его ужимками, потому что начало оно юлить, не хотело оно вести меня к своему дому. — Или тебя здесь сжечь?

— Не н-надо! — содрогнулась тварь и, постоянно оглядываясь на меня, поползла куда-то вперёд.

— По открытым местам ползи, — предупредил я его, направляясь следом, — повода мне не давай.

— Д-да! — с готовностью закивало оно, — п-понятно!

И мы пошли через тёмный лес, и прошли немного, метров триста, а потом я увидел полянку, как по заказу полянку, лучше и не придумать, было там метров двадцать в диаметре чистой земли, без кустов даже, негде спрятаться. В центре полянки торчал широченный пень, высотой с табуретку, обрамляли полянку тёмные ели, светила с неба луна, пищали комары да гудели где-то там машины на трассе, в общем, это было то, что нужно.

— Вон туда садись, — показал я твари место метрах в пяти от пня, по ветру, чтобы не сильно воняло, да уселся на пень сам. — И без глупостей, понимаешь меня?

— П-понимаю, — ответила мне тварь и послушно поползла туда, куда показывал мой палец, — б-без глупостей.

— Короче, так! — не став ждать, пока она там угнездится да затихнет, начал я, хлопнув для привлечения внимания себя ладонью по колену, — не сжёг я тебя только потому, что переполоха в посёлке не хочется. Да и здесь тоже место не то, близко к людям, видно же будет, волноваться начнут. А потому! Вижу я, что не успел ты сделать ещё ничего плохого, и только от этого даю тебе шанс, но ты уж, будь добр, объясни мне, что ты такое, откуда взялось, и почему мне не стоит жечь тебя прямо сейчас. Начинай!

— Г-Григорий я! — тварь выслушала мою речь очень внимательно, она даже вытянулась в струнку, чтобы ничего не пропустить, — Григорий! Сторож я! Сторож!

— Григорий? — удивился я и снова внимательно его осмотрел, может, пропустил чего, — у тебя даже имя есть? И что же ты сторожишь, сторож?

— Есть, —