Uncharted: Четвёртый лабиринт - Кристофер Голден
Он успел сойти лишь на третью ступеньку, когда услышал, как девушка ахнула.
— Нейт, посмотри!
— Джада, давай же! — поторопил он её и, подняв голову, увидел, что та светит фонариком на верхушку алтаря.
Её глаза были широко распахнуты от изумления. Дрейк нехотя вернулся к началу лестницы и встал рядом с ней. И в тот миг, когда он увидел символ, выгравированный на поверхности алтаря, он понял её реакцию. Ранее в Храме Себека они нашли узор из трёх восьмиугольников в кругах, переплетённых между собой.
Здесь их было четыре.
Дрейк взглянул на Джаду. От испарины её лицо казалось почти светящимся в луче фонаря. Это заставило его в полной мере ощутить, какая здесь на самом деле стоит жара, и напомнило об опасностях, что их окружали. Вулканические разломы, обрушившиеся коридоры, затопленные морем пещеры и убийцы, которые без колебаний перережут им глотки или утащат через тайные ходы навстречу неизвестной судьбе.
Но они нашли то, что искали с самого начала.
— Значит, Четвёртый лабиринт и вправду существует, — произнёс Дрейк.
У Джады на мгновение дрогнула нижняя губа, и он мог лишь догадываться, какие чувства сейчас её переполняют.
— Я знала, что он должен существовать, — сказала она. — Мой отец это знал.
При упоминании её отца Дрейк почувствовал, как лёд внутри него плавится под новым натиском ярости и страха за Салли.
— Пошли, — сказал он, увлекая её к лестнице.
Они спускались вместе; Джада освещала им путь. Внизу они почти бегом двинулись по коридору. Дрейк высматривал открытые дверные проёмы, но был уверен, что конечное значение имеют лишь те, что ведут в — как он теперь знал — четыре святилища в конце зала.
Их шаги эхом отражались от стен. Дрейк почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки. Тысячи образов Салли вспыхивали у него в голове: вот он смеётся над собственной шуткой, вот курит сигару, вот с триумфом поднимает голову от какой-нибудь находки — лицо в грязи, а глаза горят детским восторгом. Салли всякий раз чувствовал себя, как ребёнок рождественским утром, когда они находили то, о чём весь остальной мир говорил, что этого либо не существует, либо никогда не будет найдено. Он часто вёл себя так, будто его волнуют только деньги, но Дрейк знал его лучше, чем кто-либо другой. Салли ценил сокровища во всех их проявлениях.
«Ну где же ты, старик?» — подумал Дрейк.
Но единственным способом ответить на этот вопрос было выяснить, кем являлись те люди в капюшонах. На кого они работали? Чтобы сохранить в тайне местонахождение Четвёртого лабиринта, они убили Луку, Мэйнарда Чейни и многих других. Это казалось очевидным. По крайней мере, в отрицания Хенриксена по поводу этих убийств Дрейк верил. Но люди в капюшонах забрали Уэлча, а теперь и Салли. В обоих случаях похищения происходили лишь тогда, когда убийцы понимали, что вот-вот потерпят поражение. Очевидно, они отступили, чтобы сразиться в другой раз, и потому прихватили с собой пленников.
Хотя это его и не замедлило, у Нейта было ужасное предчувствие, что залы впереди пусты, и что даже если им удастся найти способ открыть потайные двери в глубине святилищ, проходы за ними будут так же гулко отдаваться вековой тишиной.
Ещё до поворота в коридоре они услышали плеск воды. У Дрейка всё внутри сжалось от дурного предчувствия.
— Нейт… — начала Джада.
— Нет! — выкрикнул он и рванул вперёд, преодолевая последние двадцать футов и почти обгоняя луч фонаря.
Он завернул за угол, вовремя притормозив, чтобы не шагнуть в темноту. Дрейк чувствовал простор, пустоту раскинувшейся впереди пещеры и слышал плеск и шёпот волн. Затем позади появилась Джада, и освещённая её фонарём картина поразила его. Справа лабиринт был разрушен. Всё, что осталось от святилищ, которые когда-то там были, обрушилось в огромную трещину в скале. Лишь верхний изгиб дверного проёма ещё виднелся, напоминая, что здесь вообще что-то было.
Но слева два святилища уцелели.
Дрейк подбежал к ближайшей двери и метнулся внутрь, стараясь не оступиться на трёх ступенях, ведущих в зал.
— Джада, свет! — крикнул он, хотя та была прямо за его спиной.
Она обвела лучом помещение, разгоняя вековые тени, и Дрейк осознал, что всё это время он не дышал. Нейт выругался. Письмена на стенах были греческими, а изображения виноградных гроздей сразу указали ему на Диониса. Он бросил взгляд на массивную плиту двери в глубине зала; у него мелькнуло искушение проверить её, но вместо этого он развернулся к Джаде.
— Давай проверим другое!
Символ на алтаре наверху включал в себя четыре восьмиугольника внутри четырёх кругов. Это должно было означать четыре лабиринта и по одному святилищу здесь, внизу, посвящённому главному божеству каждого из них. Два из этих святилищ обрушились и больше полувека размывались морской водой. Подсказки, которые им были так нужны, могли быть утеряны навсегда.
Перед последним уцелевшим святилищем Дрейк на мгновение замешкался. Когда Джада вошла внутрь, спускаясь по трём входным ступеням, тени сомкнулись вокруг него. Он прижался ладонью к горячей каменной стене и просто смотрел на неё. На миг ему показалось, что в коридоре позади раздался шорох, похожий на шёпот, но это мог быть и плеск волн, омывающих руины в обрушившейся пещере.
Затем он увидел, как Джада поворачивается к нему с выражением чистого изумления на лице, но в этот момент все мысли Дрейка были только о Салли. Они нашли его!
Он сбежал по трём ступеням и присоединился к Джаде. Бок о бок они изучали стены святилища. Стиль настенной росписи был совершенно иным, не похожим ни на что из виденного ими до сих пор, и он мгновенно узнал дальневосточное влияние. Минотавры здесь тоже были, но чаще всего повторялось изображение цветка, который они видели сегодня утром при входе в лабиринт. Повсюду вокруг рисунков, на колоннах в зале и на восьмиугольном алтаре в центре комнаты были древнекитайские иероглифы.
— Четвёртый лабиринт… — начала Джада.
— В Китае, — закончил Дрейк.
Они взглянули друг
