Знак Огня - Артём Сергеев

И до того тогда специалистов не хватало, что дали ему с разгона должность технического директора, потому что он и вправду сильно в нашем деле соображал. Но вот беда, пили тогда тут много, по старой привычке, и нужно было быть сильным, нужно было себя держать, а вот Ратманов этого сделать не сумел, он оказался слабым.

И вот за все свои полные сорок лет антикарьеры на нашем заводе он пробежался по служебной лестнице сверху вниз, не миновав ни одной ступеньки. Из технического директора — в начальники цеха, затем в начальника смены, затем в мастера, затем в бригадира, остановившись в простых рабочих.

И, если бы не он, моё сердце сегодня было бы спокойно, но этот же, этот козёл вонючий, облупленный, ведь он же не удержится, он же начнёт искать, где догнаться, а на работу ему будет похрен.

Ну да ладно, придётся мне сегодня в гуще народа побыть, глядишь, и обойдётся, вот только сначала нужно самому пообедать и документами заняться, потом не до этого будет.

Я заварил и съел лапшу, вкусная же, зараза, из всех дошиков самая вкусная, на настоящую похожа, и мяса много, и сама большая, вот только редкая она, мало где продаётся почему-то, и мало кто про неё знает.

Потом заварил себе здоровенную кружку чая, присел к компу и занялся документами, это как раз упускать тоже не следовало, всё у меня должно быть в порядке.

И вот так я сидел, занимался своими делами, изредка поглядывая в окно, и дождался того, что работяги потянулись по рабочим местам. Никто из них не шатался, деловито они шли, нормально даже, разве что Вася, напарник Ратманова по роторной печи, вдруг крепко обнял Славу, видимо, не сумев совладать со своими чувствами, сволочь сизая.

Но больше никто и ничего, и я успокоился, и продолжил добивать документы, рассчитывая управиться за пятнадцать минут, а потом уже выйти в цех, но не успел.

Дверь в мой кабинет отворилась без стука и в него вошёл улыбающийся Слава. Глаза его немного блестели, от него вкусно пахло, а больше ничего такого.

— Держи! — протянул он мне два блестящих алюминиевых цилиндра, каждый с кулак размером, — проверяй! И давай команду к сливу, у нас всё готово уже!

— Сейчас, — я встал, подошёл к нему, взял эти пробы и ещё раз вопросительно посмотрел на него.

— Ну что ты меня нюхаешь? — засмеялся Славка, — через двадцать минут всё же с потом выйдет, сам знаешь, мы же эти — крепкие сердца! Все худые, как собаки, ни одного толстого среди нас нет, нам физкультура не нужна, у нас и так каждый день физкультура!

Тут он был прав, люди со слабым сердцем или здоровьем работать у нас не могли, вот сейчас, к примеру, на улице тридцать градусов тепла, в цеху ещё теплее, а возле печей или шлаковниц, или на складе готовой продукции было совсем хорошо, там была прямо сауна.

И работать приходилось в одежде из валенка, то есть в пропитке из тонкого войлока, с войлочной же шляпой на голове, на которую цеплялся прозрачный щиток, закрывающий лицо, в войлочных рукавицах и тяжёлых сапогах с железными носами, в общем, пот лил с людей ручьём, даже зимой лил, жир из тела вытапливался моментально, и все мы тут были худые да подтянутые, как на подбор.

— Ладно, — и я накинул на себя такую же пропитку, как у Славы, — пять минут, при мне начнёте.

Он кивнул мне и вышел, а я поспешил в лабораторию, нужно было проверить образцы на химсостав и только потом решать, что делать дальше, давать команду на слив или мутить с добавками, чтобы попасть в норму. Втворять, так это у нас называлось.

Но всё было нормально, разве что железа многовато, его показания болтались у верхнего предела, и нужно было поспешить со сливом, потому что чем железа меньше, чем лучше, а оно нагорало в расплаве с каждой минутой, здорово снижая стоимость сплава каждой своей десятой процента.

Я быстрым шагом выскочил из лаборатории и пошёл на вторую печь, где всё уже было готово. Саныч ковырялся в яме, сегодня он лично следил за приготовлениями, вот и молодец, а сливать будет Саня, педантичный и серьёзный парень, что совсем хорошо.

Загудев, уехал мостовой кран, это ребята поставили Сане ещё один мощный, с человека размером, вентилятор для обдува, ведь у него же, считай, на уровне пояса будет протекать рядом ручей из расплавленного алюминия два часа кряду, полная загрузка сегодня.

Все инструменты у него были подготовлены, промазаны мертелем и высушены, да аккуратно разложены, как на картинке.

Вовка, молодой парень, приплясывал от нетерпения, стоя на сливном жёлобе у летки, держа в руках конец толстого, в большой палец толщиной и очищенного от изоляции алюминиевого провода. Другим концом этот провод был воткнут в здоровенный генератор постоянного тока, вот я дам команду, его включат, и Вовка примется электродугой прожигать отверстие в лётке.

А если это не сработает, то рядом притаился Дима, и он держал в руках двухметровую железную трубку, одним концом воткнутую в шланг кислородного баллона.

Вот не получится у Вовки с прожигом, и тогда подсунет Димка ему эту трубку, и зажжёт ему Вовка её своей дугой, а Саныч сначала медленно подаст туда кислород, а потом, если нормально загорится, то поддаст на полную, и примется Димка пихать эту трубку в лётку, и прожжёт отверстие для расплава. Таким манером можно прожечь танку башню, не то, что алюминий.

— Начинайте! — махнул я рукой заметившему меня Санычу, но сам туда, к яме, не пошёл. Опасное это было дело и ответственное, и мужики сами знали, что им сейчас делать, а потому лезть под руку не следовало.

Потом, когда слив уже нормально начнётся, пойду и посмотрю хозяйским глазом, а пока нет, пока мне было лучше со Славой рядом постоять.

Слава же как раз не стоял на месте, он разминался и готовился к тому, что называлось — «брякать». Странно, конечно, что сегодня именинника сюда поставили, ну да не моё это дело, может, сам вызвался.

Там, в яме, скоро включат огромную транспортёрную ленту, составленную из чугунных изложниц, и будут разливать туда металл, килограмм по восемнадцать в каждую изложницу, а они потащатся сюда, наверх, и будут