Знак Огня - Артём Сергеев
Я отрицательно помотал головой, мол, откуда, и Никанор взял на себя штурманские обязанности.
— Левее возьми и ходу чутка прибавь! — командовал он, дёргая меня за волосы на голове, как коня за гриву, — немного правее её гнать надо, вот так, хорошо! Прямо теперь, версты две ещё прямо!
Я сделал так, как он велел, и ведьма действительно взяла чуть севернее в своём беге, а когда она попыталась что-то сообразить и свернуть в сторону, то коротким рывком сблизился с ней, чиркнул огненными когтями по спине и почти достал ведь, так что она в панике бросилась вперёд, куда нам и надо было, выбросив все мысли из головы, а мой низкий, но громкий тигриный рёв добавил не только ей ужаса, Никанор ведь тоже чуть не свалился с моих плеч от неожиданности.
— Эка ты! — выправился он, сунувшись снова к моему правому уху, — чего умеешь-то! Могёшь! Научил кто? Али сам охотник?
Я неопределённо пожал плечами, мол, отстань, не время, и дядька понимающе потряс головой.
— Повезло нам! — спустя несколько секунд продолжил он, — ведьма учёная попалась! Не рождённая! Силы меньше! Злобы больше! Но на злобу наплевать, сейчас она у нас этой злобой и подавится! Лахудра! Третий сорт такие у них! От наставницы силу получила! Не от Змея Великого! Не от помирающей ведьмы дух приняла! А по книгам, по желанию собственному! Тело её человеческое, хоть и изменённое уже! Понял, как нам свезло-то?
Я отрицательно повертел головой, мол, нет, и лекция на бегу продолжилась.
— Так скусил я ей пальцы-то! — развеселился Никанор, — и морды лица половину тож! Какие ей теперь заклинания? Волшба какая? Говорю же — учёная она, не рождённая, тело человеческое у неё! У чернокнижников, к примеру, все зубы должны быть свои и на месте — не дай боги сшепелявишь во время читки! Понял теперь? Она не как ты, нет в её душе ничего свыше, собственное только!
— Понял, — выдохнул я в некотором облегчении, — ты молодец!
— А то ж! — горделиво отозвался Никанор, — медленные они! Учёные-то! У рождённых по-другому, в тех сила древняя, настоящая! Среди них даже добрые бывают, во как! А эти нет! Им обряды нужны! Заклинания! Руками чтоб водить и нашёптывать! Им людей мучить надо! У них только на амулеты и зелья вся надежда! И злобствуют они от этого! За это мы ей сейчас сердце-то и вырвем!
Ведьма услышала нас и рванулась исступлённо в сторону, пытаясь броситься в болото по левую руку, но я не дал, снова догнав её и направив куда надо, и завыла она во весь голос в злобе и ярости, прижав искалеченные руки в груди, как будто призывая помощь неведомую, я даже оглянулся, но продолжила свой бег, не такой прыткий, как раньше, спотыкаться она начала, взяла её усталость и отчаяние.
— На песке надо! — продолжил поучать меня Никанор, — у воды проточной! Чтобы не возник потом ведьмин круг! Знаешь, что такое? А, ну да! На камнях ещё можно! На соли! Озеро солёное высохшее — лучше всего! Моря-океана берег, тоже хорошо! А потом прожечь там всё до стекла, какое после молний на песке бывает! Видел такое?
Я кивнул, и Никанор заткнулся, потому что ведьма замедлила свой ход и начала выть просто исступлённо, во весь голос, и не замечала она уже когти мои, не пугали они её больше, а вот меня от её воя начало потряхивать.
— Почуяла кого-то! — определился Никанор, — на помощь призывает! Говорил я тебе, дураку, сжечь его надо было, сжечь! А не в лесу оставлять! На кровь свою понадеялся! А теперь вот что! Смотри теперь! И не приближайся к ней, орясина, укусит напоследок так, что костей не соберёшь!
Так уж получилось, что бежали мы всё равно по чуть угадываемым лесным тропинкам, и вывели эти тропинки нас прямо на землянку Григория. И кинулась ведьма туда, как будто почуяв что-то родное, и воодушевилась донельзя, и остановилась там, запрыгнув на разваленный сруб да выдав в небо ещё один протяжный, но уже торжествующий вой.
И я остановился тоже, потому что бросаться прямо сейчас на неё не хотелось, ведь всё моё доставшееся от тигры чутьё кричало мне, что подожди, что опасно, что вспомни, как она от тебя уворачивалась там, во дворе, не спеши, не спеши только, не надо, успеешь, и будь готов ко всему.
А в землянке между тем зашевелился лесной мусор и сквозь щели в наваленных брёвнах на поверхность, прямо к ведьме под ноги, длинной глистой выбрался Григорий, и был он не тем жалким и дрожащим умертвием, что обещало мне сидеть тихо и боялось смерти, нет, теперь эта тварь была полна решительности и сил, а злоба выплёскивалась из неё через край.
Я потянулся к собственной печати на нём, к своей крови, и наплевать мне уже было на собственные обещания, на глупую жалость к этой твари, заслужил ведь он свою бездну боли, но кровь моя была ко мне глуха, и я похолодел.
— А ты как думал? — раздражённо крикнул мне Никанор. — Чего один маг сделал, другой завсегда сломать может! Тем более ты, неумеха! Тем более она! Вот сейчас они нас вдвоём-то и распишут!
А ведьма тем временем лихо, одними обрубками своими, быстро сбросила с Григория всё то, что я оставил на нём, и выдала в небо ещё один, но уже победный, вой.
— Я беру поганого, — предупредил меня Никанор, — а ты её! И не жалей себя, Данила, то бой насмерть!
И я шагнул вперёд, отбрасывая все мысли, поздно думать уже, да и незачем, и мягко, кошачьими шажками двинулась мне навстречу ведьма, а ненависть в её глазах затмила её же боль, и напрягся Никанор, вот только Григорий, что был сейчас у ведьмы за спиной, вот он единственный почему-то замешкался.
Был он сейчас свободен от меня, и резко прибавил он в росте и силе, а сумерки, пусть и освещаемые огненными сполохами на моих руках, помогли ему, его это было время, и
